Аластор-2262 (Сборник)

Присев передохнуть на скамейку Ванга Дроссета, Глиннес сразу же задался вопросом: где бы он сам закопал деньги, окажись он на месте Ванга Дроссета? Это место должно находиться в непосредственной близости к стоянке и иметь четко выраженную отличительную особенность, чтобы исключить возможность ошибки.

Столб, камень, куст, дерево. Место это должно всегда находиться в поле зрения — Ванг Дроссет определенно хотел бы держать тайник под ненавязчивым наблюдением. Глиннес пробежал взглядом по стоянке. Прямо перед ним над костром висел котел с приготовленной пищей, рядом с ним — грубо сколоченный стол и пара скамеек. Всего лишь в каком-то метре от стола на земле четко виднелись следы от еще одного костра. Старое место для костра выглядело куда более предпочтительным, чем то, где сейчас висел котел. Привычки треван, подумалось Глиннесу, столь своеобразны, что вряд ли стоит искать рациональное объяснение перемены местоположения костра. В стойбище на Рабендари… Глиннес мысленно перенесся в стойбище на Рабендари, вспомнил, какое недоумение вызвало у него свежевскопанная земля на том месте, где находился костер.

Лицо Глиннеса просветлело. Вот именно. Он поднялся и подошел к костру. Отодвинул треножник с котлом и, пользуясь подвернувшейся под руку старой лопатой со сломанным черенком, отшвырнул в сторону головешки. Пригоревшая земля под ними поддалась без особых усилий. На глубине в четверть метра штык лопаты стал скрести по стальному листу. Глиннес поддел лист и увидел под ним слой рыхлой сухой глины, который он тоже удалил. В полости под глиной лежал кувшин из красной обожженной глины. Глиннес извлек кувшин и обнаружил в нем целую пачку черно-красных сотенных банкнот. Удовлетворенно кивнув, Глиннес сунул всю пачку к себе в карман.

Пощипывающий травку прыгун тем временем опорожнился. Глиннес соскреб помет прыгуна в кувшин, положил его на прежнее место и восстановил все, как было, с потрескивающими головешками под котлом. На первый взгляд ничего, казалось, не было потревожено.

Взвалив на плечи прыгуна, Глиннес быстрым шагом направился к тому месту, где спрятал в камышах скутер. Ванг Дроссет, не оставляя попыток высвободиться, так ничего и не добился и только скатился в прибрежную тину у самой воды. Глиннес не отказал себе в удовольствии весело улыбнуться, но ощущая у себя в кармане тяжесть былого достояния Ванга Дроссета, воздержался от того, чтобы еще раз-другой лягнуть скрюченное в три погибели тело поверженного недруга. Привязав прыгуна на корме, он вихрем выскочил на чистую воду. В сотне метров от стоянки Дроссетов Глиннес увидел на берегу огромную иву, распростершую далеко над поверхностью воды прогнувшиеся под тяжестью листвы ветки. Глиннес подогнал скутер прямо через камыши к одному из перекривленных корней, уходящих в воду, перебросил фалинь вокруг корня, закрепил его, затем сам спрыгнул на этот корень и вскарабкался на ветки. Сквозь пробелы в листве просматривалась стоянка Дроссетов. Пока что там было все спокойно.

Глиннес устроился поудобнее среди ветвей и сосчитал деньги. В первой пачке, отделившейся от общего, свернутого в трубку пакета, он насчитал три тысячных купюры, четыре сотни и шесть десяток. Самодовольно хохотнув, он удалил ленту со второй пачки и обнаружил четырнадцать сотенных купюр и золотой брелок. Именно он, а не деньги, привлек особое внимание Глиннеса. При виде его у Глиннеса по всему телу пошли мурашки, затылок покрылся холодным потом. Слишком уж хорошо он помнил этот брелок — он принадлежал его отцу. Что подтверждала и выгравированная на нем идеограмма, обозначавшая имя «Джат Халден». А чуть ниже еще более отчетливо была видна вторая группа символов, расшифровывавшаяся как «Шира Халден».

Существовали две возможности: Дроссеты либо ограбили Ширу, когда тот был еще живой, или сняли брелок с его трупа. И это закадычные дружки его братца Глэя! Глиннес со злости сплюнул на землю.

Теперь он сидел на ветке, взбудораженный сделанным им открытием, охваченный омерзением и ужасом. Ширы действительно нет в живых. Иначе Дроссеты никак не смогли бы отобрать у него деньги. Глиннес теперь уже нисколько не сомневался в этом.