Аластор

— Возможна и такая точка зрения. С другой стороны, мне приходится учитывать сотни различных затрат — накладные расходы, стоимость техобслуживания, амортизационные отчисления, проценты по первоначальному вкладу…

— Но вы даже не владелец флиббита!

— В конечном счете это не имеет значения, расходы остаются расходами. Причем не забывай, что я, так же, как и любой другой на моем месте, рассчитываю извлечь какую-то прибыль.

— И немалую, надо сказать! — с сердцем воскликнул Джантифф. — Неужели вы не чувствуете никакого стремления проявить человеческое сочувствие, щедрость?

— Мне эти эмоции практически не свойственны, — с легкой усмешкой признался экспедитор. — Если тебя не устраивает моя цена, почему бы не обратиться к кому-нибудь другому? Бухлый, например, вполне мог бы позаимствовать «Дорфи гроссмастера» на один вечер.

— Гм. Надо полагать, мое место на «Серенаике» уже забронировано? Вы получили подтверждение?

— Нет, еще нет, — сказал Юбанк. — По-видимому, произошла какая-то задержка.

— Но времени-то уже почти не осталось!

— Сделаю все, что в моих силах, — Юбанк поднял руку в знак того, что разговор закончен, и пошел своей дорогой.

Джантифф продолжал раскрашивать фасад, нанося мазки с яростной решительностью, придававшей росписи залихватский оттенок. Он подсчитывал в уме свои скудные средства. Сто озолей он успел бы заработать, но двести? Джантифф считал и пересчитывал: так или иначе не хватало пятидесяти, даже шестидесяти озолей.

Ближе к вечеру, зайдя в «Старый гревун», Джантифф подровнял, зачистил и отгрунтовал панели для панно, заказанных Фариском. В таверне все еще судачили об охоте на ведьм, и Джантифф, поджав губы, прислушивался. Кому-то повстречались оставшиеся в живых ведуны из трибы, околачивавшейся вокруг Балада — они пробирались на север к Отпадным горам. Собеседники сошлись в том, что зачистка Сычового леса привела к желаемым результатам, и разговор мало-помалу зашел о предстоящей ярмарке. Дородный рыбак соизволил подойти и полюбоваться на работу Джантиффа:

— Что ты собираешься рисовать на этих досках?

— Еще не решил. Пейзажи, наверное.

— Э, кому нужны пейзажи! Нарисовал бы лучше дружеский шарж — завсегдатаев «Старого гревуна» в шутовских нарядах или что-нибудь в том же роде.

Джантифф вежливо кивнул:

— Любопытная мысль. Кому-нибудь, однако, это может не понравиться. Кроме того, портреты писать сложнее, и за это мне никто не платит.

— И все же вставь куда-нибудь мою физиономию, что тебе стоит?

— Ладно. С разрешения Фариска, разумеется, — согласился Джантифф. — Это будет стоить два озоля.

Рыбак втянул голову в плечи, как испуганная черепаха.

— Два озоля? Ты смеешься!

— Вовсе нет. Портрет, запечатлевший ваши лучшие качества — веселость, общительность — останется на этой стене навсегда! Своего рода бессмертие.

— И то правда. По рукам — два озоля.

Подошел сидевший поблизости фермер:

— Мой портрет тоже не забудь. Вот, два озоля на бочку!

Джантифф поднял руку, призывая заказчиков к сдержанности:

— В первую очередь необходимо заручиться разрешением Фариска.

Трактирщик нисколько не возражал:

— Дополнительная плата, разумеется, будет вычтена из твоего гонорара.

— Ни в коем случае! Сумма гонорара не уменьшится ни на один динкет! — упорствовал Джантифф. — Кстати, я хотел бы получить половину авансом — нужно купить новые краски.

Фариск протестовал, но Джантифф не уступал и в конце концов настоял на своем.

Возвращаясь к хижине по берегу океана, Джантифф снова подводил итог будущим поступлениям:

— Десять панелей… На каждую можно втиснуть, если потребуется, по пять физиономий… Пятьдесят физиономий по два озоля каждая — сотня полновесных звонких озолей, и проблем как не бывало!

Джантифф пришел домой в необычно оптимистичном настроении.

Как в прошлый раз, Искрианы нигде не было видно — по-видимому, она предпочитала не оставаться в хижине одна. Но почти сразу же после возвращения Джантиффа она вышла из леса с охапкой мохнатой коры. После очистки, промывки и варки из коры получалась питательная каша.

Джантифф выбежал навстречу, чтобы взять охапку. На ходу, подхватив девушку за талию, он поднял ее и сделал полный оборот, как танцор, кружащий балерину, после чего опустил на землю и поцеловал в лоб:

— А, юная Искриана, обворожительная маленькая колдунья! Представляешь себе? Деньги рекой льются мне в карман! Портреты на панелях Фариска, по два озоля за пьяную рожу! Скажи мне: ты хотела бы жить во Фрайнессе на планете Зак? Она очень далеко, и там нет такого дикого леса, как здесь, но там мы выясним, что случилось с твоим голосом, и все поправим, и там никто никогда не охотится на ведьм — уверяю тебя! — и если там ктонибудь и будет за тобой гоняться, то только потому, что ты обворожительная маленькая колдунья! Как ты думаешь? Ты меня понимаешь? Улетим с Виста к звездам и прилетим на планету Зак. Не знаю еще, как заплатить за проезд на звездолете, но курсар, конечно, поможет. А, этот неуловимый курсар! Где он прячется? Завтра же позвоню в Унцибал!