Аластор

Филидиче сказал несколько слов констеблю, и скоро в кабинет вошел Сагмондо Бандолио собственной персоной — высокий, чернобородый, с гладко выбритой тонзурой, прозрачными светло-голубыми глазами и безмятежным, даже добродушным выражением лица. Этот человек командовал пятью наводившими ужас звездолетами и четырьмя сотнями пиратов, на его совести были десятки тысяч трагедий, разыгравшихся по причинам, известным ему одному.

Шерматц знаком попросил его подойти: «Сагмондо Бандолио, разрешите спросить из чистого любопытства — вы сожалеете о прожитой вами жизни?»

Бандолио вежливо улыбнулся: «Последние две недели достойны сожаления — спору нет. В том, что касается моего существования до ареста, однозначное суждение высказать трудно. В любом случае, я не смог бы определить отношение к себе в точных и доступных для вас терминах. Самокопание — одна из бесполезнейших функций интеллекта».

«Мы ведем расследование набега на Вельген. Не могли бы вы точнее удостоверить личность вашего местного сообщника?»

Бандолио ущипнул себя за бороду: «Насколько мне известно, я вообще не удостоверял его личность».

Вмешался главный констебль: «У нас есть энцефалограмма. Он не утаил никаких сведений».

«Каким же образом он получал информацию?»

«Инициатива поступила с Труллиона. Бандолио получил анонимное предложение по тайным каналам связи, используемым старментерами. Он послал на Труллион доверенного агента по имени Лемпель, чтобы тот оценил целесообразность предложения. Лемпель представил оптимистический отчет, и Бандолио лично прилетел на Труллион. На пляже неподалеку от Вельгена он встретился с триллем, организовавшим набег. Встреча состоялась в полночь. На трилле была маска игрока в хуссейд, он нарочно говорил измененным тоном — Бандолио считает, что не смог бы опознать его по голосу. Они заключили сделку, и Бандолио больше никогда не видел этого человека. Руководителем проекта был назначен Лемпель. Лемпель мертв. Бандолио говорит, что больше ничего не знает. Результаты проверки детектором лжи, произведенной Покровом, подтверждают его показания».

Шерматц повернулся к Бандолио: «Таковы, в сущности, все известные вам факты?»

«Да, за исключением одного обстоятельства. Я подозревал, что мой «местный сообщник», как вы его называете, подговорит Лемпеля донести на меня в Покров — с тем, чтобы они могли разделить сумму выкупа между собой. Когда обнаружилось, что Покров извещен, жизнь Лемпеля подошла к неожиданному концу».

«Таким образом, у вас нет никаких причин скрывать личность сообщника?»

«Напротив. Я с великим удовольствием посмотрел бы, как он танцует под музыку прутаншира».

«Перед вами стоит Джанно Акадий. Вы его знаете?»

«Нет».

«Возможно ли, что Акадий был вашим сообщником?»

«Нет. Человек, встретивший меня на пляже, был выше меня или, по меньшей мере, одного роста со мной».

Шерматц обернулся к Филидиче: «Вот видите! Прискорбная ошибка чуть не привела невинного человека на прутаншир».

На бледном лице главного констебля проступили капли пота: «Уверяю вас, на меня оказывали безжалостное давление! Совет лордов обвинял меня в нерасторопности. Секретарь совета, лорд Дженсифер, был уполномочен требовать моего смещения в случае, если расследование закончится безрезультатно. Я не мог найти деньги, и поэтому...» Филидиче замялся и вытер пот со лба.

«И поэтому, чтобы умилостивить аристократов, вы бросили в тюрьму Джанно Акадия?»

«Мне такое решение казалось самым естественным».

Глиннес спросил у Бандолио: «Вы встретились с сообщником ночью, при свете звезд?»

«Так точно!» — старментер явно забавлялся.

«Как он был одет?»

«В трилльский парай и трилльский плащ с широкими наплечниками, эполетами или как они там называются — одним триллям известно. Он стоял на берегу в маске для игры в хуссейд, силуэтом напоминая огромную черную птицу».

«На каком расстоянии от него вы стояли?»

«Примерно в двух метрах».

«Какая на нем была маска?»

Бандолио рассмеялся: «Почему бы я разбирался в местных масках? Сверху торчали рога, ощерились клыки, из пасти вывалился язык. Там, на песке у моря, мне даже пришла в голову шальная мысль: что, если я действительно говорю с чудовищем?»

«Каким голосом он говорил?»

«Громким хриплым шепотом. Боялся себя выдать».

«Жесты, походка, выправка?»

«Ничего не знаю. Он не двигался».

«Его лодка?»

«Обычный моторный ялик».

«Когда именно состоялась встреча?»

«В ночь с четвертого на пятый день месяца лиссума».

Глиннес ненадолго задумался: «Все остальные сообщения вы получали от Лемпеля?»

«Так точно».

«И никогда больше не встречались с человеком в маске для игры в хуссейд?»

«Никогда».

«В чем именно заключались его функции?»

«Он гарантировал, что триста богатейших людей префектуры будут сидеть в одной и той же секции стадиона — в секции D — и выполнил обещание».

Филидиче вмешался: «Пригласительные билеты покупались и рассылались анонимно. Нет никакой возможности установить, кто это делал».