Алатырь-камень

Поначалу, еще в двадцатых годах, шли они долго, чуть ли не полгода. Лишь в 1227 году ему сообщили, что король Франции Людовик VIII скончался, и произошло это аж в прошлом году, так что теперь именем малолетнего Людовика IX правит его мать, решительная и целеустремленная Бланка Кастильская.

Только в начале следующего 1228 года, через четыре месяца после смерти Стефана Первовенчанно-го, Константин наконец-то узнал, что королем Сербии стал его сын Радослав. Примерно в те же сроки до него долетела новость о том, что германский император Фридрих II, отплывший в крестовый поход в начале сентября из итальянского Брундизия, через три дня вернулся обратно, ссылаясь на морскую болезнь.

Весть о том, что недавно избранный римский папа Григорий IX[169] в том же сентябре отлучил Фридриха от церкви, дошла до Константина и вовсе в феврале, а текст ответной, весьма остроумной и язвительной грамоты самого императора, которую во всеуслышание «по воле сената и римского народа» зачитали на Капитолии, привезли на Русь в самом конце зимы.

Лишь осенью этого же 1228 года выяснилось, что в июне Фридрих II вторично отплыл из Брундизия, направившись в крестовый поход, как он и обещал римскому папе.

Только через два с лишним месяца русскому государю стало известно о том, что чешский король Пржемысл Отокар I возложил корону на голову своего сына Вацлава. Не скоро дошли до него и подробности о том, что Пржемысл впервые пренебрег старинным обычаем и не показал во время коронации лапти и армяк легендарного основателя династии, из-за чего народ стал обвинять своего короля в том, что он тем самым отрекся от прошлого и от своих предков.

Однако время шло, и кропотливые усилия по налаживанию «царской паутины», как высокопарно назвал свою разведку Константин, стали приносить ощутимые результаты. Не прошло и двух месяцев, как Торопыге, а следовательно, и государю донесли, что все тот же Фридрих II заключил в феврале 1229 года перемирие на десять лет с каирским султаном ал-Камилом I.

Новость же, что германский император 18 марта в храме Святого гроба Господня возложил на себя корону иерусалимского короля, причем даже без церковного обряда коронования и проведения богослужения, дошла до Руси в самом начале мая, то есть через полтора месяца. В июле Константин уже знал, что месяцем ранее Фридрих II вернулся в Италию.

В следующем 1230 году Константин через две недели узнал обо всех подробностях жаркой сечи, в которой Бела IV в пух и прах разбил войска австрийского герцога, позванного венгерской знатью, взбунтовавшейся против своего короля. Через три недели было получено и известие о том, что на троне Чехии воссел Вацлав II, сын Пржемысла Отокара I.

28 августа с Фридриха II было торжественно снято отлучение, 1 сентября в Ананьи состоялось его демонстративное свидание с Григорием IX, а в конце сентября Константин уже сосредоточенно размышлял о том, что уж не крестовым ли походом на Русь расплатился германский император за это примирение. Особенно с учетом того, что на переговорах присутствовал глава Тевтонского ордена Герман фон Зальца.

Еще не в каждом княжестве и пфальцграфстве был известен указ императора, который он издал в 1231 году в Вормсе, а перед Константином уже лежал его текст.

Может быть, даже в Европе далеко не каждый из могущественных королей и прочих многочисленных властителей слышал про указ Григория IX о введении монашеской инквизиции, которую с 1233 года доверили псам господним[170], а вот Константин уже имел этот текст.

Да и перевод «Корпуса канонического права»[171], изданного Григорием IX, составленный старым знакомым, доминиканцем Раймондо Пеннафорте, тоже появился у Константина всего через два месяца после его выхода в свет.

— Смотри, Евпатий, — заметил тогда Константин своему боярину, показывая листки бумаги. — Казалось бы, что каждый властитель хочет держать и на самом деле держит свои помыслы и чаяния в глубокой тайне, порой не доверяя их даже самым ближним, но как только он издает какой-либо указ или иной документ, так сразу можно понять, чего он на самом деле хочет, к чему стремится, о чем мечтает. Надо только внимательно его прочесть, а читая, думать не о том, что человек в нем говорит, а зачем он это говорит. Поняв это, можно угадать и его дальнейшие поступки. Хочешь, предскажу, что будет дальше? — усмехнулся он.

Так что, когда купцы с ужасом рассказывали русскому царю о кострах, ярко запылавших в Тулузе, Альбе, Кагоре и Нарбонне, Константин не удивлялся — одно неизбежно следовало из другого. Если иметь в руках всего несколько звеньев, то, следуя логике, можно спокойно восстановить всю цепочку.

И Евпатий Коловрат тоже не удивлялся, услышав про костры и еретиков. Зато он дивился своему государю, столь точно предсказавшему все задолго до случившегося.

Вообще, все, что касалось германского императора и римского папы, находилось под особым контролем. Причина тому была проста — именно Священная Римская империя наряду с Францией являлась основным поставщиком рыцарей-авантюристов, которым не сиделось дома.