Алатырь-камень

Получилось что-то вроде натуробмена. Владыка Мефодий всем своим саном и авторитетом духовной власти освящал первое на Руси высшее учебное заведение и не препятствовал введению кафедры философии, где учат думать собственной головой, что чревато непосредственной угрозой для любой веры.

Университет же утверждал в будущих выпускниках основы веры, а также давал знание священного писания и трудов самых выдающихся проповедников православия. Кроме того, Мефодий взял с Константина клятвенное обещание, что третье высшее учебное заведение будет чисто богословским, причем не церковь, но сам царь возьмет на себя все расходы по его содержанию.

Что же до математики, истории и прочего, то тут пришлось поработать всей четверке. Константин ввел непреложное правило, согласно которому каждая лекция, написанная кем-либо из них, проходила экзамен у трех остальных, которые безжалостно вымарывали «лишние» сведения. И что самое интересное — больше всего доставалось основателю этого правила.

— Ни к чему вот этого короля расписывать, — бурчал Минька. — А тут зачем герцогов понатыкал? Римских императоров тоже ополовинить бы надо — дело-то прошлое.

— Вот это студентикам знать рановато — лишь сумятицу в умы внесет. Да и вот это, государь, тоже лишнее, — вторил ему владыка Мефодий, и жирные полосы черных чернил одна за другой густо пересекали любовно выведенные строки.

Константин в долгу не оставался. Пробовать вымарывать что-нибудь из библии он не пытался, а вот Миньке доставалось изрядно.

— Икс в минус третьей степени еще лет пятьсот никому не понадобится, — отыгрывался он за свою усеченную лекцию.

— До этой формулы они тоже не доросли, — подпевал ему Вячеслав. — А такое я и не слыхивал.

— Это в десятом классе проходили. Между прочим, в нашей сто восьмой школе, — кипятился Минька.

— А для меня оно слишком сложно. И вообще, если особо любознательный попадется, типа гения вроде тебя, ты ему факультативно растолкуй, а всех прочих этой алгеброй с геометрией не терзай, — приговаривал неумолимый Вячеслав. — Сам страдал в свое время, так хоть за других бедолаг заступиться сумею.

Впрочем, со временем — гений он и есть гений — Минька научился выкручиваться. Едва перо воеводы угрожающе зависало над очередной формулой, как он тут же немедленно вопил:

— Это необходимо для расчета веса пороха при его закладке в пушку, исходя из толщины ее ствола и внутреннего диаметра!

Вячеслав убирал руку, некоторое время подозрительно разглядывал формулу и нехотя оставлял ее, незамедлительно переходя к следующей.

— А это для строителей. Расчет оптимальных углов при возведении арок и куполов у церквей и храмов, — снова находился Минька, после чего на помощь изобретателю сразу приходил владыка Мефодий:

— Не тирань отрока, воевода. Строительство — дело богоугодное.

— А она только для церквей или для крепостей тоже сойдет? — хмурился Вячеслав.

— А какая разница? — удивлялся Минька.

— Ну тогда куда ни шло. Зато вон та… — вновь хищно нацеливал Вячеслав остро заточенное перо.

— Угол наклона пушки для подсчета траектории и дальности полета в зависимости от веса снаряда, — выпаливал Минька.

— Во как! — удивлялся Вячеслав, но тут же с достоинством выходил из ситуации: — То-то я гляжу, что она мне до ужаса знакома. Ну да, я так сразу и подумал, что нужная вещь, — и его перо вместо вымарывания ласково подчеркивало формулу жирной волнистой линией.

Словом, первые три года приходилось тяжко всем. Хорошо хоть, что медицина их не касалась. Там вовсю орудовали сразу семеро — Мойша, Доброгнева, а также пятеро из числа приглашенных. Но ведь помимо двух этих университетов у квартета пришельцев имелись и повседневные дела, от которых никто их не освобождал. К тому же неутомимая на каверзы жизнь регулярно подкидывала все новые и новые вводные, а на их решение тоже надо найти время. Вот только где его взять?

Зато сколько радости было, когда всем первым выпускникам университета выдали по особому красивому знаку, специальную грамотку и шапку с зеленым верхом из гладкого атласа.

Последнее придумал Вячеслав, заявив, что университет для ученого человека столь же святое место, как для верующего — Палестина или Мекка. Значит, человека, окончившего его, надо приравнять к тем, кто совершил паломничество к святым местам. У мусульман, к примеру, за хадж полагается зеленая чалма, ну а у наших студентов пусть хоть верх зеленый у шапки будет.

Кстати, то, что их труды были не напрасны, каждый ощутил довольно-таки скоро. Новый приказ — а свои учреждения Константин окрестил именно так, содрав название у Ивана Грозного, — получивший прозвище «Око государево», за первый год своей работы накопал массу хищений и мздоимства, причем в таких отдаленных местах, куда сам Константин добрался бы не раньше, чем через пять-десять лет. Да и то при условии мира и спокойствия на всех границах.