Алауэн. История одного клана

– Скованное совершенство! – Он дотронулся до моей щеки холодными пальцами, и меня едва не вывернуло от омерзения. – Такая мощь в крови одной женщины.

Я не удержалась и поморщилась.

– Ну что же ты такая неразговорчивая, Змейка? Неужели Каянэт так тебя запугала? – сладким, издевательским тоном спросил он. – Прости ее. Она всего лишь женщина, пусть и дракон. А вы такие чувствительные.

– Если она чувствительная, то я… человек, – нашлось точное определение. – В теории, возможно, так и было. Но вот сомнения по этому поводу огромные.

– Да, видно, Диар твой язык так и не укоротила. Хотя надо было.

– Вам тоже много чего не надо было. Не боитесь, что клан вам подобного не простит?

– Они вас уже не найдут, пташки.

На лице «луноликого» было столько гордости за совершенное, что мне так и хотелось ему врезать.

Хотя надо признать – им есть чем гордиться. Поймать двух драконов и молодую Хранительницу – это надо постараться.

Как оказалось, эта Каянэт запретила меня пока трогать, оставив наблюдать за тем, как… эти существа, которых я не отважусь назвать людьми, терзают моих братьев. И дело даже не в наших привычных растерзанных связях, которые отдавались болью, как бы близнецы ни пробовали закрываться от меня. Будь моя воля – я бы забрала эту боль совсем, переведя ее на себя. И даже тогда мне было бы легче, чем наблюдать за медленной агонией.

Все это время я беззвучно плакала, не в силах хоть что-то сделать. Крупные капли скатывались по лицу, но я почти не чувствовала этого.

Как меня вернули в холодную камеру, не помню. Наверное, собственный организм пожалел меня, подарив беспамятство. Так что, когда очнулась на холодном каменном полу, еще долго лежала, не понимая, где я. Кешка лизнул меня в щеку, приводя в себя окончательно. Я перебралась на деревянную полку и, сжавшись в комок, попыталась хоть немного согреться и собраться с мыслями.

Где я?

Судя по всему, далеко и в заднице, другого слова не подобрать.

Кто та драконица, поднявшаяся против Хранительницы? Не меня. Диар.

Начнем с того, что на ней я обнаружила лишь след от моих связей. Их самих никогда не было. Возможно ли такое, если вовремя поставить щит? Вполне. Я по неопытности могла и не почувствовать. К тому же в той кутерьме. А сейчас подчинять ее, думаю, уже бесполезно. Если у них есть моя кровь… да и я сама. Драконица серьезно подготовилась.

Еще бы, Иаллин из нас самая уязвимая. Ее-то и выкрали, как приманку. И не только. Наверняка мое глупое заявление о хвостатом ребенке тоже не прошло мимо. Так нашу троицу выманили из королевства Алауэн. В ловушку. Подозреваю, что те недооборотни нужны были лишь для одного – заставить меня выложиться, ослабив. А уже затем запустить магию крови. Теперь драконы долго не придут в себя.

И не знаю, радоваться вовремя отрезанным связям или нет. Как бы осознав, что Алауэн оклемаются значительно быстрее, наши мучители не начали торопиться. От этого ведь будет только больнее.

Какой вопрос еще стоит рассмотреть, кроме безнадежного: что делать?

Меня интересует, что стало с нашими сопровождающими. Не думаю, что кто-то решился так просто убить эльфийского принца и нажить себе ТАКИХ врагов. Хотя… Колин и Сери тоже не чистокровные драконы. Да и Гзар был с нами. И оборотень. Хотя с ними все сложнее, ведь, как я помню со слов Мальгольма, у них очень много пропавших.

Лимит слез закончился еще в пыточной, поэтому сейчас я не смогла заплакать, хотя повод очень даже был. Страх держит меня за горло. Как подумаю, что эти уроды могли сделать с моими друзьями.

Слабое понимание происходящего обрывками кружило в моей голове, не собираясь в целую картину. Да и неважно это сейчас.

Мне просто хочется забрать братьев Ту и Алку. Хочется оказаться отсюда подальше.

Даже не возьмусь предположить, сколько времени мы были в этом холодном каменном мешке где-то на краю мира. На краю жизни. Все поделилось на кусочки из бездумного лежания на полу камеры и тех болезненных отрезков, когда меня вытягивали из нее, чтобы в очередной раз помучить. И если поначалу Каянэт запретила меня трогать, то наша общая упертость наконец взбесила ее. И теперь уже Сери метался, злобно рыча и умоляя прекратить.

Да, наблюдать, как истекает кровью и извивается любимый, куда больнее, чем быть на его месте.

Сейчас меня явно ждала какая-то новая программа «развлечений». И дело не только в поспешной побудке после слишком долгого отдыха. А скорее в лицах конвоиров. Они были уж очень взволнованными.

И если жилая комната вместо пыточной камеры меня удивила, то лежащая на постели девушка напугала до крайности.

– Иаллин?! – вскрикнула я и, вырвав руку у конвоира, кинулась к ней.

Девушка заметно похудела, хотя и раньше не могла порадовать глаз особой дородностью. Бледная кожа покрыта испариной, а на щеках лихорадочный румянец.