Альбаррасин (СИ)

— Урсейя… Она была одним из тех экспериментов. Точнее — его последствием. Наш мир развивался совсем иным путём, чем Ланта или Лерида. Не думаю, что Нейла когда-либо вышла бы за пределы своей реальности. Параллельные миры здесь считались вымыслом. Телепатия — сказки, телекинез — фантастические романы. Я уже говорила, здесь практически не рождались одарённые необычными способностями люди. Но всё-таки появился Флэй, а следом — я. Блэйк считает, что я сильнее него, и сейчас это так, но раньше… Ты же помнишь, я рассказывала, что он явился к моей матери уже после похорон? Думаю, она даже не понимала, как оно вышло. Сон, призрак, который дарит прощальное чудо. Если бы я не была так похожа на отца, наверняка поползли бы слухи, но ты сама видишь. В общем, Флэй сделал то, что никто до него и никто после. Сумел зачать ребенка уже практически будучи альба. Бог его знает, может, уже тогда что-то в нашем мире изменилось. Может — было иным всегда и потому позволило. Но, как бы там ни было, это дало мне основания полагать, что раз я уникальна, то могу пойти дальше. Мы — можем. Флэй не всегда был ярым противником экспериментов. Когда-то он тоже верил, что поскольку есть я, мы способны на … что-то, — Ренна покачала головой. — Я иногда сама не могу понять, вспомнить, как, откуда эти мысли зародились в наших умах, в каком горячечном бреду я решила, что имею право попробовать. Не зная толком ничего ни о генетике, ни о биохимии, ни о мутациях или чем-либо ещё.

Кэйсси не стала спрашивать, что именно Ренна сделала. Примерно догадывалась, что услышит в ответ. Как и о причинах, побудивших Ренну желать ребёнка. Всё просто — обычная история. Скорее всего, через какое-то время пресытилась способностями и новыми возможностями бессмертных альба, влюбилась, захотела, чтобы всё было как у «людей» родного мира: семья, дети. Только образ жизни «пленников Альбаррасина» такой непозволительной роскоши не предусматривал. И тогда Ренна со свойственным ей упрямством бросилась доказывать себе и остальным, что сможет изменить правила.

— Расскажи мне о нём, — попросила она. Невольно улыбнулась, перехватив удивлённый взгляд. — Клянусь не устраивать истерик и сцен ревности. Я хочу знать. Ты вряд ли поймёшь, но для меня это очень важно, — Кэйсси замолчала. Передумала говорить, хотя собиралась — она ни капельки не ревнует. Наоборот, рада существованию кого-то особенного в прошлом Ренны, ради кого она бросилась экспериментировать, потому что это доказывает, что когда-то она всё же хотела и могла, и пыталась быть с кем-то. И не просто быть. А значит, у них тоже есть шанс. Ласково сжала ладонь. — Как его звали?

— Тэй. Его звали Тэй, — Ренна вздохнула. — Первые лет пятьдесят после обращения в альба я была похожа на наркомана в экстазе, которому хочется ещё и ещё. Я столько получила, и столько ещё могла получить. Узнать, попробовать. Я видела перед собой безграничные возможности и бесконечное время. Только и делала, что моталась по мирам, училась, впитывала, всего понемногу. Даже проверяла, как далеко заходит моя неуязвимость. Знаешь, я ведь к тридцати годам излазила Нейлу вдоль и поперёк, всё искала что-то, сама тогда не понимала, что. Не находила. Деньги были, забот никаких, на будущее плевать. Вот когда закончатся, тогда и… — она хмыкнула. — Потом, когда появилась Блэйк, когда я узнала об отце… Сделала вывод, что на месте мне не давали сидеть гены. Сразу вбухала немалую сумму в то, чтобы узнать, из какого теста состою сейчас, пока ещё человек. Никто ничего не нашёл. Никаких аномалий, особенностей, свойств. Блэйк меняла меня, я тратила всё больше и больше на отслеживание этих изменений, но ничего. Теперь понимаю, что технологии моего мира были недостаточно развитыми. Возможно, Вейл смогла бы найти то, что не удалось тем, кому я платила. Но это уже не имеет значения. И… в общем, когда я приближалась к первой сотне — мне всё это вдруг надоело. И я захотела домой. А там…

Кэйсси грустно улыбнулась. Как знакомо всё это звучало. Конечно, у неё не было впереди вечности, но первое, что сделала, когда окончательно пришла в себя — бросилась изучать доступные теперь миры. Зная про возможность регенерировать и самоисцеляться, не боялась рисковать. Даже больше — искала опасность. И находила, получая от этого странное удовольствие. И если бы не привязанность к Ренне, наверняка продолжила бы бесцельно мотаться по вселенным. Но и до встречи с ней, гораздо раньше, еще до всех метаморфоз, практически с раннего детства она ощущала неприкаянность и непреодолимое стремление куда-то бежать, что-то пробовать, искать, лишь бы не оставаться подолгу на одном месте. Не умела довольствоваться тем, что имела. Ставила цели, увлекалась идеями, чего-то добивалась, что-то бросала, но ничего не приносило настоящего удовлетворения. Нигде не хотелось остаться, никогда не появлялось желание остановиться. Словно какая-то неведомая сила гнала вперёд.