Альбатрос

— Он будет проклят за это, проклят, — она покачала головой, вино, хоть его было мало, до странности сильно ударило ей в голову. — Барон, мой друг, старый друг… Он умер, сердце… не выдержало. А эта гнида… стоял рядом с телом отца и лил фальшивые слезы. Как я могла?… смолчать. Такую малость, как песню — я ему подарила… да.

— Кажется, ты устала, — юноша неожиданно улыбнулся лучезарно и мягко. — У тебя еще есть несколько часов сна, но утром — рано утром, — ты должна уехать отсюда.

— Угу, — буркнула Тео, поднимаясь со скамьи. — Только не надо мне горло перерезать… во сне, договорились?

— Не буду.

Магичка, с трудом переставляя ноги, направилась к лестнице, но он остановил ее, сказав:

— Моя трубка… оставь ее, пожалуйста.

— Хорошо… конечно.

Тео положила трубку на стол перед убийцей и шутливо поклонилась.

— Было приятно провести с тобой… ночку.

— Взаимно, — ответил юноша.

Утром, едва только солнце показало край над горизонтом, Тео проснулась.

— Что за черт? — проворчала она, тряся головой. Одеяло сбилось в комок у ног, простыня свернулась жгутом — словно она всю ночь вертелась, отбиваясь от кошмаров.

— Что-то… совсем неправильно… где мои сапоги… — она свесилась с кровати, заглядывая под кровать, и, только через минуту поняла, что сапоги на ней. Посмотрела на них хмуро, как на предателей, а потом потерла лоб. — Яичница… Убийцы… какой дурацкий сон.

Спустившись вниз, она застала хозяина таверны подметающим пол — вернее, поднимающим кучи пыли сухой и редкой метлой. Поскольку подробности сна цветными картинками все же крутились у нее в голове, она решила осторожно расспросить хозяина.

— Э-э-э… доброе утро.

— Завтрак на столе.

— А-а-а. А скажите, куда делся тот молодой человек, что останавливался тут ночью?

— Какой молодой человек? — сварливо спросил хозяин, швыряя метлой в ее сторону какие-то листья и старые кости.

— Простите… обозналась.

Все-таки сон… Тео уселась на скамью, покосившись подозрительно на камин и хозяина, и на тарелку с яичницей, стоящую посреди стола. Яичница была со шкварками, и на краю тарелки лежал кусок хлеба.

— Схожу с ума, — объяснив все странности одной фразой, она взялась за вилку, но тут услышала голоса на улице. Голоса и стук копыт.

— Демон побери этих сыновей шлюх и подзаборных псов! — выругалась она и, схватив краюху, ринулась к двери, ведущей на задний двор. Какой покровитель магов нашептал ей с утра на ушко прихватить вниз, в залу, меч и мешок, она не знала, но была благодарна ему от всей души. Выскочив наружу, она сощурилась от солнца, прикрывая глаза рукой, выругалась еще грязнее… Гримнир стоял там же, где и вчера — как ни странно, оседланный. Даже чересседельные сумки были на месте.

— Боги благослови хозяина, — прошептала она уже в морду коню, обнимая его крепко, — Гримушка, надо бежать, так быстро, насколько сумеешь!

Конь переступил копытами, как бы подгоняя ее: что обниматься лезешь, прыгай в седло! Так она и сделала — и, перемахнув через пару-другую заборов, они помчались со скоростью ветра. Гримнир и впрямь бежал быстро, насколько мог — или близко к тому — грива коня хлестала по лицу прижавшейся к его шее магичке. Постепенно утренняя сонливость и дурман выветрились из головы, и она стала мыслить ясно.

"Этот убийца почему-то отказался выполнить заказ. Может, посчитал меня слишком легкой для себя задачей? Тогда баронет сильно ошибся, выставляя напоказ свое богатство. Хотел самого лучшего — и получил самого лучшего. Но убийцы высокого ранга — они привередливые… Хорошо, что я не стала рассказывать ему, что я маг… да, хорошо".

До побережья оставалось не больше часа езды, когда Тео, похлопав по шее Гримнира, прокричала:

— Стой, медленней!

Конь, у которого все же были пределы выносливости, шумно дыша и поводя взмыленными боками, пошел шагом.

— Давай к реке, я тебя оботру, чтобы не запалился, и попьешь заодно.

Они пробрались через густой камыш к широкой уже реке. Тео спрыгнула с седла.

— Только много не пей.

Гримнир фыркнул. Магичка, зайдя в воду по колени, ополоснула лицо, достала из кармана кусок хлеба, утащенный со стола "Рога героя" и впилась в него зубами. Над головой гудела мошкара, Гримнир устало отгонял ее взмахами хвоста, а Тео — руганью и беспорядочными движениями рук.

— Тебе интересно, почему эту реку назвали Найниль? — с набитым ртом спросила она у коня. Тот помотал мордой, обрызгав ее. — Ты свинья, у меня теперь все лицо мокрое… Так почему эту реку назвали Найниль, что на старом наречии означает "Альбатрос"? Ведь альбатрос — морская птица… — магичка честно поделилась половинкой краюхи с Гримниром, с улыбкой наблюдая, как тот подбирает крошки с ладони своими мягкими губами. — Конечно, ты скажешь, что она впадает в море, но не все так просто…

Жеребец развернулся и вышел на берег. Тео сняла седло, сумки, попону, достала кусок сухой ткани и стала обтирать его.