Альбигойский Крест. На Тулузу!

Он пришпорил коня, вырываясь вперед колонны. Лесная дорога сделала несколько поворотов и внезапно, словно пугливая женщина, которую застигнул врасплох неожиданно возвратившийся супруг, открыла жуткое поле боя. Бушар остановил коня возле нескольких повозок, буквально изрешеченных арбалетными болтами. Убитые лошади и мулы лежали возле повозок. Они были впряжены в повозки – смерть настигла их прямо на марше. Тела крестоносцев, с которых враги содрали практически все вооружение и амуницию, лежали распухшие возле повозок, издавая тошнотворный запах гниения. Смерть, нисколько не уважая их героизм, мало заботилась о приятности и красоте. Смерть забрала души храбрецов, оставив их тела разложению и земле. Это не ее забота…

Бушар прикрыл ладонью нос, но запах был настолько сильным, что он плюнул на землю, повернул голову к своим воинам и крикнул:

– Смотрите! Смотрите и запоминайте! Они полегли, как герои! А их обобрали эти поганые мародеры! Стыд и позор!..

Отряд спешился, воины замотали лица тряпками, смоченными в винном уксусе, который немного заглушал мерзкий запах разложения, тянувшийся от тел павших крестоносцев и застеливший этот участок дороги, и поляну ровным и плотным покрывалом.

Бушар молча пошел вперед по дороге, тянувшейся к небольшой поляне. У самого начала поляны он наткнулся на тела молодых итальянских рыцарей, их оруженосцев и слуг, своей смертью задержавших катаров и позволивших остальным крестоносцам перестроить повозки и выиграли несколько минут жизни для оставшихся товарищей, погибших на поляне.

Рыцарь подошел к кругу повозок и упал на колени. Он не мог больше сдерживать свои эмоции, горьким комком поступавшие к его горлу и душившие его. Бушар тихо и протяжно завыл. Так воет медведь, склонившись над телами своих мертвых медвежат, убитых каким-то глупым и безжалостным разбойником. Итальянцы погибли красиво. Их тела, раздетые и разграбленные, лежали внутри круга повозок, сохраняя подобие концентрических кругов, наглядно показывая рыцарю весь сценарий боя. Строй за строем, падая, крестоносцы сражались, как львы. Их лица застыли в уверенных и храбрых гримасах, оскал мертвецов обнажал зубы в последнем рыке смелости, остекленевшие глаза, казалось, уверенно смотрели в небо, словно провожали свои отлетевшие души в рай.

– Всем копать могилы! Хоронить героев будем прямо здесь, на поляне! Позже, клянусь спасением души, мы поставим большой каменный крест в ознаменование славной гибели наших братьев! Пусть каждый путник, друг или враг, видит сей символ их былого величия!..

Он вынул свою большую секиру и стал рубить землю, стараясь копать могилу. Воины присоединялись к своему командиру, и к вечеру, когда на темнеющем небе стали проблескивать первые и робкие звезды, они вырыли большую братскую могилу, в которую стали осторожно складывать тела погибших. Распухшие тела расползались, поэтому крестоносцы осторожно подсовывали под них полуразбитые павезы и волоком тащили к могиле.

Бушар молча стоял на коленях перед этой огромной братской могилой. Его огромный меч-бастард был воткнут в землю, становясь похожим на крест. Губы рыцаря тихо шептали слова молитвы, путавшейся в голове и выходившей какими-то нескладными, обрывистыми фразами, в которых, однако, чувствовалась искренность, скорбь и вера в то, что души храбрецов сейчас смотрят с небес на них, опоздавших, но поклявшихся отомстить, а сейчас хоронивших их…

– Мессир, мессир де Марли, – Голос воина доносился до головы де Марли, словно издалека, – Все тела собраны. Мы засыпаем могилу?..

– Что? – Бушар поднял голову и посмотрел на воина, говорившего с ним. – А-а. Да-да, конечно…

Он встал, выдернул меч из земли, аккуратно собрал ее в кожаный мешочек, повесил его на шею и пошел к своему коню…

Отряд собрался. Воины сели на коней. Бушар, нервно поддавая шпорами своего гнедого декстриера, который нетерпеливо перебирал копытами, вырывая комья травы, громко крикнул, обращаясь к воинам:

– Ребята! Враги победили наших товарищей! Это верно! Но, клянусь Богом, что они заплатили большую цену! Мы сейчас едем к ближайшей деревне, где наверняка найдем кого-нибудь из раненых врагов, оставленных там на излечение! Если они будут там – вы сожжем всю деревню дотла и отправим к их поганому богу жителей! Вперед!..

Колонна тронулась дальше по лесной дороге, двигаясь в темноте наугад. Через пару лье они увидели чернеющие в темноте силуэты деревенских домов. Серый дым, тянувшийся из высоких печных труб, длинными и узкими полосами поднимался к звездам, распушая свои хвосты возле облаков, слабо освещенных серебристым светом луны.

– Подходим тихо! Окружаем деревню и выгоняем всех жителей на центральную площадь, после чего прочесываем все дома… – приказал он воинам. – Арбалетчикам! Приготовиться к стрельбе!..