Альбигойский Крест. На Тулузу!

– Сделаю, все, что угодно. Только, ради Христа, простите и спасите меня, горемыку. Запуталась я, запугали и застращали они, аспиды…

– Вот. Совсем другое дело. Только, давай-ка, договоримся, что больше не станем ссылаться на сложность судьбы и все такое…

– Хорошо, сеньор. Как прикажете… – часто закивала головой вдова.

– Излагай, спасай свою бессмертную душу… – агент ел на стул рядом с ней.

– Их будет четверо, но, самого главного среди них, сеньора де Мирпуа, не будет. Он сейчас готовит ловушку для крестоносцев. Ой, простите, для наших славных христовых братьев…

– Прекрасный взгляд на вещи, достоин похвалы. Полагаю, что многие католики могут взять твои слова в пример. Когда же они соизволят заглянуть к тебе?..

– После первой ночной стражи, сеньор…

Агент поднял глаза к потолку, задумался, улыбнулся ей и ответил:

– Боже, какое нежданное счастье. Нам не придется их долго ждать. Стража, вот-вот, начнет свой обход от городских ворот. Значит, они будут совсем скоро. Ты, я надеюсь, готова нам помочь?..

– Да, сударь… – Катерина сделалась бледной от волнения.

– Они постучат, ты их впустишь и скажешь, что Авраамушка спит в спальне сном младенца, а я и мои товарищи встретим их, как положено…

– Хорошо, сударь… – губы вдовы тряслись от шока и испуга за свою жизнь.

– Только, не вздумай шутить. Мы, к несчастью, абсолютно не поминаем шуток…

Они разместились в доме вдовы, ожидая прибытия катарских шпионов. Время летело медленно, словно тягучий мед, плавно переходя от одной минуты к другой. Катерина нервничала, прохаживаясь из угла в угол дома.

– Сядь и успокойся… – сказал ей агент. – Не хватало еще, чтобы они увидели, как ты маячишь в окнах среди ночи. И, пожалуйста, приглуши свет…

– Не стоит, он и так еле теплится… – заметил один из его товарищей. Он внезапно замолчал, прислушиваясь к шумам и шорохам улицы, и сделал шест, приложив палец к губам.

Агенты неслышно растворились в доме, приготовившись к захвату. В дверь осторожно постучали. Катерина подошла к двери и спросила:

– Кто там?.. – ее голос вздрогнул от волнения.

– Голубь мира… – зло прошептали ей из-за двери. – Открывай, не тяни…

Она открыла дверь, пропуская четыре тени в затемненный дом.

– Он уже пришел?..

– Да, спит в спальне… – ответила вдова, чувствуя, как дрожат ее руки и все тело.

– Не бойся, мы тихо. Не надо так дрожать, аж полы скрипят… – шутливо ответил ей один из катаров.

Враги шагнули в темноту спальни, не ожидая засады.

– Сдавайтесь, уроды! – крикнул им один из агентов и нанес по голове первого, вошедшего в спальню мощный удар деревянной дубинкой.

Тело врага обмякло и повалилось на пол, задев что-то со шкафа. Катары бросились бежать, но наткнулись на остальную группу агентов, преградивших им отход. Но один из противников воспользовался заминкой, возникшей среди агентов из-за Катерины, которая растерялась от неожиданности и заметалась в проходе. Он толкнул вдову на трех агентов и крикнул своим товарищам:

– Засада! Уходим!..

Он бросился бежать, расталкивая на ходу врагов, а за ним устремился еще один катар, пытаясь выскользнуть из ловушки. Но ему не удалось сделать даже трех шагов, как его сразил точный удар кинжала, пришедшийся прямо в сонную артерию. Катар захрипел и, обливая всех фонтаном брызжущей из пробитой артерии крови, завалился на пол, преграждая путь агентам. Третьего катара они повалили на пол и быстро скрутили, связав ему руки ремнем. Но тот, кто толкнул вдову, все-таки смог выбежать из дома и скрыться за углом здания, растворяясь в непроглядной темноте ночи. Агенты выскочили за ним, но он уже исчез.

– Дура… – зло плюнул на пол один из агентов, относя свои слова к перепуганной насмерть вдове. – Своими метаниями ты испортила прекрасную «обедню» …

– Оставь ее в покое, нам удалось схватить двоих… – попытался успокоить его товарищ. Он наклонился над телом третьего катара и, отдернув руку, произнес. – А этот готов. Жан уложил его точным ударом в шею. Залил, собака, кровью весь пол. Ноги разъезжаются, до чего сколько…

– Зато два других, слава Богу, лежат смирненько… – Раздался из спальни голос одного из их товарищей. – Пьер так ловко врезал первому дубинкой между глаз, что его даже вязать не пришлось! Смотри-ка, он зашевелился! Эй, сердешный, все! Попался…

Послышалась небольшая возня, сопение и на пороге спальни возникло лицо Пьера, улыбавшегося во весь рот:

– Связали его, чтобы не трепыхался!

Жан, так звали главного в этой группе агентов, повернулся к Катерине, сидевшей на стуле, словно каменная статуя, и, тряхнув ее за плечи, произнес:

– Сиди пока дома и носа не высовывай! С тобой останутся трое наших ребят, так, на всякий случай. Поняла?..

Она подняла голову и утвердительно покачала головой. Жан усмехнулся и сказал: