Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

Графу подвели коня. Симон запрыгнул в седло и повел баронов и рыцарей в контратаку, чтобы отбить осадные орудия и помочь рыцарям де Леви.

Атака удалась, враги откатились под прикрытие валов и стен Тулузы, но арбалетный огонь и залпы из камнеметов усиливался. Рыцари, не имея возможности преследовать врага дальше, укрывались за изгородями и навесами, поставленными возле требюше и фрондибол…

Лошадь Симона качнулась и стала заваливаться на бок. Граф быстро вынул ноги из стремян и успел кубарем откатиться в сторону от коня. Симон сильно ушибся, но был не ранен. Он отошел к требюше и укрылся за изгородью, прикрывавшей воинов от камней и стрел врага.

– Мессиры! Надеюсь, что на этот раз, вы будете более крепки! – Сказал Симон рыцарям и воинам, спрятавшимся за изгородью…

Он высунул голову из-за изгороди, чтобы что-то крикнуть мессиру Ги де Леви…

Атака защитников захлебнулась. Они быстро отступали, просто бежали, в ужасе прячась от атаки тяжелой конницы графа де Монфора. Этой контратакой Симон, казалось, снова напомнил всем защитникам Тулузы, что его нельзя победить! Это он уже показывал им под Кастельнодари и под Мюре, разбивая многочисленные отряды южан. Только залпы арбалетчиков, руководимых графом де Фуа, спасли город от прорыва в него французов!

Эрмессинда де Лорак, после убийства всей ее семьи в Лаворе, казалось, потеряла разум. Она бродила, словно потерянная, среди развалин, когда ее подобрали сердобольные евреи. Они отвезли несчастную девушку в Тулузу, где ее определили в странноприимный дом…

Разум постепенно возвращался к ней. Сначала, в виде ночных кровавых кошмаров, озаренных пожарищами и криками людей. Потом, к ней возвратилась детская память…

Настоятель странноприимного дома был поражен, когда узнал, кто в действительности эта девушка! Эрмессинда де Лорак! Последняя, из некогда могущественного и влиятельного рода де Лорак-Монреаль! Племянница несчастных Жироды и Эмери де Монреаль, убитых в Лаворе!..

Эрмессинда, как и другие женщины Тулузы, занималась оборудованием укреплений, копала рвы, делала частоколы. Сегодня, как и всю последнюю неделю, она вместе с сестрой графа де Фуа Эсклармондой, юной девушкой и истой катаркой, состояла в расчете одной маленькой катапульты, едва бросавшей камни на сотню шагов…

Они чуть подвинули катапульту, на глаз прицеливая ее в рыцаря в красном сюркоте, высунувшегося из-за изгороди…

«Один шанс из тысячи…» – подумала Эрмессинда де Лорак. Ее рука отпустила засов, державший катапульту. Камень со свистом взвился в небо, изгибаясь по дугообразной траектории…

Ги де Леви увидел, что Симон де Монфор жив. «Слава Богу, пронесло!» – вздохнул Ги. Он приказал прислуге начать ремонт требюше, фрондибол и других осадных машин, поврежденных врагами.

Симон де Монфор вышел из-за изгороди и крикнул Ги де Леви:

– Ги! Собирай рыцарей для новой атаки! Я думаю, что она будет последне!..

Не успел граф Симон договорить фразу до конца, когда камень, выпущенный Эрмессиндой де Лорак из катапульты, раздробил ему шлем и голову. Граф де Монфор упал. Подбежали оруженосцы и слуги. Они подняли тело бесчувственного сеньора на руки и бегом вынесли его из-под обстрела. Оруженосцы занесли Симона в его палатку и осторожно положили на постель…

Вошел Ги де Леви, следом за ним – Бушар де Марли и Робер де Мовуазен. Их глаза были расширены от ужаса. Граф Симон сам рассказал им некоторое время назад о своей будущей гибели…

Шлем графа был глубоко вмят. Камень не смог расколоть его крепкую сталь…

Слуги стали аккуратно снимать шлем с голову графа. Из-под него, на кольчугу и красный сюркот Симона полилась струйка темной крови. Когда слуги, наконец, сняли шлем с головы несчастного, лица у Симона де Монфор не было! Вместо него было жуткое кровавое месиво! Граф Симон был уже мертв!..

Крестоносцы, шокированные смертью графа Симона де Монфора, прекращали осаду Тулузы и откатывались на восток, к Каркассону. Это был последний оплот северян на взбунтовавшейся земле Тулузы…

Ги де Леви, подняв знамя переговоров, въехал в Тулузу. Его встречал граф Раймон де Сен-Жиль, графы де Фуа, де Комминж и остальные знатные сеньоры.

– Я, шевалье Ги де Леви, маршал де Ла Фо, объявляю вам, сеньоры, о снятии и прекращении осады города Тулуза! Смерть поразила нашего благородного предводителя, храброго графа Симона де Монфора! Пропустите меня в Шато-Нарбоннез к его вдове, благородной Алисе де Монморанси-Монфор! Я, своим решением, сдаю Шато-Нарбоннез и отвожу его гарнизон в Каркассон! Надеюсь, вы позволите рыцарям выйти из замка с оружием и знаменами, чтобы сопроводить тело их сюзерена в «последний» путь?

Раймон стоял, открыв рот. Граф Раймон-Роже де Фуа, первым пришел в себя от этого страшного известия, и ответил:

– Да, благородный де Леви! Передайте мадам графине, что мы все скорбим о преждевременной кончине ее супруга, храбрейшего Симона де Монфора! Для всех нас было честью сражаться против столь знатного и смелого противника!