Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

– Ох-ох! Какие мы стали жеманные! Перестаньте краснеть, словно рак в котле! Здесь все свои! Мы же, правда, свои, Ги?..

– Конечно! – Ги продолжал смеяться до слез, видя эту трогательную встречу.

Он позвонил в колокольчик. Вбежали слуги, которые быстро расставили кувшины с вином и большие блюда с жареным мясом, рыбой и дичью.

– Прошу к столу, дорогие мои друзья! – Весело произнес сенешаль. Ему не терпелось поскорее начать застолье, чтобы незаметно уйти и встретиться с Чезаре, встрече с которым он был рад больше, чем с архиепископом.

Но, застолье затянулось. Они долго сидели и беседовали, вспоминая былые годы. Архиепископ горько вздыхал, частенько вытирал слезы и следы поцелуев, которыми его осыпал Бушар. Тот не на шутку разошелся и проявлял поразительную душевную теплоту к Арно-Амори.

Застолье затянулось до темноты, архиепископ и компания так разошлись от вина и бесед, что позабыли про дневную и вечернюю молитвы.

– Плевать! – Сказал захмелевший архиепископ, поднимая очередной кубок с вином. – Успеем еще наслужиться! Дайте-ка лучше выпьем за взятие Безье! Помните, как славно мы там поработали мечами и кострами?!

– Такое не забывается… – ответил пьяный Ги де Леви.

Они поплыли по волнам своих воспоминаний, оставив текущие дела, проблемы и заботы, разом сбросив с десяток лет и почувствовав себя снова моложе, свежее и, пожалуй, даже немного беззаботнее и бесшабашнее. Ведь только бесшабашность и бескомпромиссность их душ, с одной стороны, и безумная самоотдача, самопожертвование и преданность вере и короне, с другой, смогли увлечь этих разных людей в столь трудное и опасное предприятие – покорение Окситании и искоренение катарской ереси…

XIV ГЛАВА. Чезаре Висконти.

Каркассон. 14 июля 1221 года.

На следующий день, после всеобщего молебна, который с большим трудом после вчерашнего возлияния возглавлял архиепископ Арно-Амори, Ги, пользуясь случаем, незаметно покинул толпу прихожан и рыцарей. Удаляясь от церкви, он приказал своим слугам спешно накрывать на стол, чтобы Арно-Амори и мессир Бушар могли немного «поправить» свое здоровье, а сам незаметно пошел к небольшой дверце, прорубленной в часовне церкви со стороны крепостной стены замка. К маршалу еще во время утренней службы подошел неприметный монах, который передал ему, где он сможет встретиться с Чезаре.

Ги подошел к двери часовни, возле которой, словно часовые, стояли четыре монаха крепкого телосложения, похожие больше на воинов, чем на священнослужителей.

Они молча поклонились ему и приоткрыли дверь часовни, куда Ги де Леви не замедлил войти. Комната за дверью была плохо освещена и находилась в полумраке, тускло освещаемая рассеянными солнечными лучами, которые еле пробивались сквозь единственное окно, украшенное витражами. Разноцветные и рассеянные блики причудливо освещали обстановку комнаты, еле обрисовывая ее контуры, но скрывая углы в полутьме.

– Чезаре… – тихо произнес маршал, – ты здесь?..

– Здесь нет Чезаре, мессир сенешаль, – ответил из темного угла знакомый голос. – Здесь только брат Пьер…

Из темноты появилась фигура Чезаре, одетого в сутану монаха-бенедиктинца. Он подошел к маршалу и молча обнял его. Ги, с трудом сдерживая переполнявшие его эмоции, ответил:

– Здравствуй, мой старый и верный друг…

– Здравствуй и ты, мой благородный де Леви… – ответил Чезаре и пригласил маршала присесть. Когда они сели на деревянную скамью, он добавил. – Зря ты сюда приехал. Вдвойне зря, что взял с собой наследника…

Ги удивился словам Чезаре:

– Но, прости меня, почему?..

– Здесь просто адское пекло, где нет места таким молодым и наивным созданиям, как твой сын Ги-младший…

– Ничего, Чезаре, мы с тобой и не из таких передряг выбирались. Помнишь?..

– Да, помню, только этим и живу. Но, тогда, мы точно знали, где враг, а где друг… – с грустью в голосе ответил Чезаре. – Сейчас же, враги скрываются всюду, даже среди нас…

– Я уже понял, Чезаре. – Маршал всмотрелся в лицо товарища. – Боже мой, как ты постарел. Стал совсем седой, словно лунь…

– Да и ты, сеньор Ги, совсем не похож на того трепетного юношу, который спас нас с братом Лучано в Италии. Время бежит, оно неумолимо, как арабский скакун, и не щадит никого. Только хранит память о тех, кто умер молодым…

– Это верно, мой друг. Как ты? Что делал эти годы? – Поинтересовался маршал у друга.

– Прямо не могу ответить тебе. Скажу лишь, что, также, как и ты, я верно служил королю Филиппу…

– Прости. Служба есть служба…

Чезаре развернул на столике большой лист тонкого пергамента, который был весь исписан латынью и стал аккуратно разогревать его пламенем свечи. По мере нагрева, на его обратной стороне стали появляться какие-то узоры и символы. Через некоторое время взору маршала предстала карта Окситании с ее городами, замками, реками и мостами, горными крепостями и перевалами, дорогами и границами владений.