Альбина и мужчины-псы

Каракатица поспешила к белой великанше и, склонив голову ей на грудь, разразилась длинными, хриплыми рыданиями. Тупакумару поднес ей большой горшок с отличной огненной водой. Со смехом помотав головой, будто стряхивала большую блоху, Каракатица осушила половину горшка и влила вторую в своего коротышку. Последствия не заставили себя ждать. Оба повалились наземь и покатились к отверстию в каменной платформе. Горячая струя подбросила их вверх; в конце концов, они застряли в кроне густолиственного мирта, где и заснули, словно были одним созданием. Мама Окльо позвала Логана. Пес, смиренно прижимая к земле белое брюхо, с жалобным стоном подполз к своей возлюбленной. Она взяла его за передние лапы и, встав на колени, подняла. Оба смотрели теперь друг другу в глаза.

- Ты страдаешь больше всех, любимый. В мире людей ты был Бочконогим, зловредной опухолью, из которой, словно золотая роза, пробилось высшее существо, великолепное, благородное животное; таков ты и сейчас. Когда я превращалась в собаку, все в тебе было восхитительно для меня - твоя шерсть, сплетавшаяся волосками с моей,

ласка твоих зубов, сильно и нежно прижимавшихся к моей шее, твой мощный член, превращавший мои яичники в водостоки... Да, ты сумел пробудить во мне, до того безразличной к мужским чарам, животную любовь, воспоминание о которой и теперь согревает кровь в моих жилах. Но ты должен примириться с тем, что потерял свою самку. То, что для тебя было чудодейственным превращением, для меня оставалось заразой, едва не разъевшей мою душу. Как человек, ты стоял ниже собаки, и преображение сделало тебя достойным высшего дара. Но я - я, наоборот, скатывалась все ниже и превратилась бы в животное. Иногда единственное, что двигало мной, - это желание отдаться как можно большему числу самцов. К счастью, пришел ты и воспрепятствовал падению... Благородный пес, ты, вместе с Каракатицей, вместе с Амадо Деллароза (он предложил нам пристанище, когда мы были на положении отверженных), стал моим спасителем! Я знаю, что ты не хочешь вернуть себе человеческий облик: во-первых, ты опять станешь Бочконогим, а во-вторых, будешь одиноким, потому что Альбины, желанной для тебя больше жизни, уже нет. Я, Мама Окльо, принадлежу к расе, недосягаемой для людей. Представь только: все обитатели этой планеты, поколение за поколением, умрут на моих глазах... Да, мой Логан, пока что ты останешься прекрасным белым псом. Когда я сумею дать тебе утешение, ты получишь волшебное питье. Будь терпелив.

Празднество закончилось глубокой ночью. Усыпленное крепким напитком, племя погрузилось в счастливый сон. Мама Окльо не нуждалась в сне. Она дождалась начатков зари. Попугаи, розовые и желтые, взмыли стайкой - в центре летел серебристый, похожий на холодный глаз, - и разнесли радостное щебетание вплоть до горных вершин. Вернулись они ослабевшими, с оперением цвета хаки. Светлый вожак исчез. Мама Окльо тяжко вздохнула:

- Самые страшные опасности подстерегают на обратном пути.

Часть третья. Сверкающая утренняя звезда

Ты пришел с побережья величайших

тревог, лицо твое потрескалось от

вечности и от песнопений. Я знаю: все

корабли, отплывающие из гавани,

причалят в твоем сердце.

Пабло де Рока «Космогония».

Глава 1. Предатель в перьях

Тепло внезапно наступившего утра принесло неприятности. Логан учуял резкий запах подмышек примерно пятидесяти солдат - он шел со стороны ущелий. Тупакумару привел Амадо ко входу в очень узкую галерею; пользуясь своими малыми размерами, тот смог проползти к потаенной смотровой щели, пробитой в гранитной стене. Он увидел группу солдат, потрясавших копьями с длинными бамбуковыми рукоятями; за ними полукругом стояли грузовики с большими и широкими колесами, предназначенные для движения по песку, а перед машинами, обильно выделяя слезы и сопли, встряхивал обесцвеченными волосами сам мистер Ни л ли, управляющий медной шахты - тот, что проводил месяцы напролет, переодевшись женщиной, укрывшись на своей роскошной вилле с кондиционерами и отдавая надсмотрщикам приказы через шквал телефонных звонков. Рыча, как разъяренный лев, он не без труда помахивал массивным револьвером.

- Чтобы получить заработанную ими пару долларов, рабочие с Камаронеса вынуждены их выпрашивать всеми силами. Этот гринго глух к доводам: свора собак разорвала его любовника и прислужников, он уязвлен в своих сердечных делах и в своем достоинстве, и как только мы покажемся ему на глаза, пустит нас на иголки... Он привез с собой воду и кучу провизии, и может ждать сколько угодно. Как же нам выбраться отсюда?

Тупакумару извлек из тростниковой флейты несколько фальшивых нот. К нему слетелись попугаи и, повинуясь звукам, окрасились в небесно-голубой цвет.