Альбинос

Стоя голым посреди комнаты, выложенной каменной плиткой, я поднял повыше кадушку с теплой водой и окатил себя с ног до головы.

Мебели здесь не было, кроме лавки под стеной, где лежала сложенная стопкой чистая одежда – плотные брезентовые штаны, рубаха и куртка. Под лавкой стояли узкие полусапоги, рядом с одеждой было полотенце, губная гармошка и миска с мыльным камнем.

Вода с журчанием стекала в отверстие под дальней стеной, за которой гудела печка – на ней для меня разогрели большой чан. Хорошо, что особую смесь, которой я крашу волосы, обычной теплой водой не смоешь, а то бы то, что сейчас утекало в слив, было бы черным, а моя шевелюра, наоборот, белой.

Я подошел к лавке, вытерся и стал одеваться. Когда застегивал рубаху, дверь открылась и внутрь заглянул пожилой небоход с лихо закрученными седыми усами, а за ним второй – помоложе. Оба в рыжей кожаной форме пилотов и с ружьями.

– Ну что, парень? – спросил усач. – Готово дело?

– Готово, – сказал я, вешая на шею шнурок с губкой гармошкой. – А где те двое, с которыми я прилетел?

– Да на совет уже пошли, – махнул рукой усач. – Гонцов разослали, управитель нашенский вместе с интендантом сразу примчались.

Он хохотнул в усы, молодой потянул его назад и стал что-то шептать, поглядывая на меня, – должно быть, втолковывал веселому напарнику, что не следует так откровенничать с каким-то доставщиком.

Усатый послушал-послушал, снова хохотнул – да и стукнул молодого в плечо, причем, как мне показалось, довольно сильно. Тот отшатнулся, а усатый сказал:

– Ты не поучай старших, малец, мы и сами с усами, что да как. – Он повернулся ко мне. – Ну что, жрать небось теперь хочешь? Разин сказал, вы в пути долго были.

– Хочу, – ответил я, подходя к двери.

Они посторонились, пропуская меня. Усач выглядел расслабленным и всем довольным, а молодой потел и крепко держал ружье с коротким стволом. Видно было, что он готов в любой момент направить его на меня. Усач сказал:

– Давай за нами, там тебе уже положили.

Мы находились на нижнем этаже Управы – того здания из светлого камня с башенкой и шпилем, которое я видел из кабины авиетки. Новую одежду мне принесли уже здесь, а вот сапоги выдали раньше, после того, как я сказал, что босым больше и шага не сделаю (мои ботинки остались в рубке «Зеба», когда я надевал костюм). Сапоги притащили прямо в машину, которая доставила нас сюда. Меня посадили сзади между четырьмя хмурыми вооруженными парнями, а Эви и Разина устроили впереди. Офицер в синем френче всю дорогу негромко разговаривал с ними.

По каменному коридору мы прошли в пустой зал с рядом столов. На одном стояли две тарелки и кувшин со стаканом.

Суп, каша с мясом, хлеб, пиво… Я съел и выпил все, что было на столе, и только потом откинулся на стуле, тяжело отдуваясь. Оглянулся на раскрытую дверь – охранники оставались снаружи.

– Эй! – позвал я.

Они заглянули – усач добродушно ухмылялся, молодой хмурился.

– Курева не найдется?

– Бросил я, парень, – сообщил усач. – Бросил, племянница заставила… Вредно, говорит! Как же вредно, когда приятно, а? Ладно, принеси-ка, малец, трубку ему, у мужиков на входе есть, я знаю.

Молодой что-то возмущенно забубнил в ответ, и усач вытолкнул его в коридор. Донеслись удаляющиеся шаги. Я вылил в рот остатки пива из кувшина и взгромоздил ноги на стол. Снова раздались шаги, голоса… Усач подошел к столу, сунул мне в руки маленькую трубку, достал огниво и дал прикурить. Я затянулся так глубоко, что закружилась голова, и промямлил:

– Благодарю.

– Отдыхай, парень, – хмыкнул усач. – На совет тебя когда позовут, так не до отдыха станет.

Он снова вышел. Я прикрыл глаза, наслаждаясь покоем. Из-за дальней стены доносились приглушенные голоса, за дверью переминался с ноги на ногу молодой. Я неторопливо затягивался, размышляя, как оно все может обернуться дальше… Да мутант его знает как! Неясно, о чем там договорятся небоходы с Разиным и договорятся ли вообще. А мне надо, чтобы они ему помогли, чтобы здоровяк вернулся в свой Арзамас и отвалил мне денег на новый самоход.

При мысли о «Зебе» стало грустно. Я убрал ноги со стола, выбил остатки табака из трубки в пустую тарелку, и тут из коридора опять донеслись шаги. Незнакомый голос произнес: «Давайте его наверх, скоро позвать могут». Я поднялся, оставив трубку на столе, повернулся к двери.

– Ну, парень, на выход, – позвал усатый. – На третий этаж пошли, там у нас зал.

* * *

Сапоги были по размеру, но узкий носок немного давил на пальцы, это раздражало. Притопнув несколько раз по каменному полу, я взглянул в широкий витраж с прозрачным, как родниковая вода, стеклом и повернулся.

Багряный свет закатного солнца лился в коридор, по полу протянулись длинные тени. Передо мной была плотно закрытая дверь, которую охраняла все та же парочка с ружьями.

Теперь мы находились под крышей Управы, а за стеной решалась судьба Арзамаса.

Да и моя тоже, насколько я мог судить.

Бросив взгляд на караульных, я заложил руки за спину и медленно двинулся по коридору. Молодой переступил с ноги на ногу, следя за мной, а усатый позвал:

– Эй, парень!