Альбион

Надар испугался. Его разжалование больше напоминало повышение: ни одному Маршалу за всю историю не давалось таких полномочий.

— Да, сэр, — важно проговорил он. — Сожалею, сэр, что не смог вскрыть корней этого предательства гораздо раньше.

Надару было тяжело сосредоточиться. Женщины мыли Деспоту половые органы, и его член показался над мыльной поверхностью воды. Деспот ничего не замечал.

— Я пойду исполнять ваш приказ незамедлительно, cэр, — сказал Надар, низко кланяясь и пятясь к выходу.

— Хорошо, — ответил пищащий голос Деспота.

Глава седьмая. Шпионы

«Лайан говорит, что наша армия достигла своего максимального размера. Нам необходимо держаться близко друг к другу даже во время периодов сна, хотя это порой и неудобно. Те воины, которые отходят далеко, просто забывают обо всём и теряются. Некоторые уже ушли, и больше их никто не видел. Мне жаль их. Я, например, больше не смогла бы жить в Альбионе так, как раньше — в мире, где всё постоянно изменяется и где я могу запомнить только то, как работать на полях, справлять свои надобности и отдаваться какой-нибудь эллонской свинье».

* * *

Сайор остановилась, пытаясь успокоить своё воображение. Задумавшись, взяла губами кончик пера, которым писала, а затем окунула противоположный конец в маленькую чернильницу. Вскоре после того, как она попала в армию Лайана, они захватили эллонский патруль и среди множества вещей, назначения которых они не могли понять, обнаружили несколько листков пергамента и несколько пузырьков очень жидких чернил. Она была одной из первых, кто догадался, для чего служат эти вещи, и поэтому с одобрения Того Кто Ведёт она получила их в своё распоряжение. Она объяснила, что записывать историю их компании было жизненно необходимо; если их ожидает неудача, как предсказала певица Элисс, эти записи смогут помочь тем, кто пойдёт вслед за ними. Хоть она понимала, что всё это — слишком далёкая перспектива.

Лайан начал учить её писать только через несколько периодов бодрствования после того, как они стали любовниками; он сказал, что это будет любовным подарком для неё. В действительности, он был поражён скоростью, с которой она постигала искусство, переданное ему матерью. Словарь использовавшийся на родине Термана, отличался необыкновенной простотой, а его версия, принесённая в Альбион, была ещё более урезана — купцов и моряков не назовёшь великими знатоками литературы. И всё же лёгкость, с которой Сайор поняла основные принципы, а затем и практику письма, заставила её любовника смотреть на неё с уважением. То ли природа наградила её талантом, то ли она была умнее всех, кого он встречал раньше, включая его самого. И с тех пор он стал обсуждать с ней все наиболее важные проблемы.

Сейчас она глядела на широкую полосу необработанной земли с небольшими островками деревьев то здесь, то там. На горизонте виднелись холмы, казавшиеся красно-фиолетовыми в раскалённом воздухе. Она сидела на склоне маленького холма, который отгораживал её от остальной армии. Она слышала приглушённый шум голосов и другие звуки — армия готовилась к периоду сна. Закончив описание событий сегодняшнего периода бодрствования, она мысленно переместилась на пространство с многочисленными палатками и тлеющими кострами.

Приятно было сознавать, что её товарищи так близко, и в то же время неплохо было побыть наедине с собой. Особенно в начале периодов сна ей недоставало одиночества, к которому она привыкла в родной деревне. С другой стороны, здесь был Лайан, Тот Кто Ведёт.

Или тот, кого необходимо вести. Он, казалось, поначалу даже противился стать её любовником, и она вскоре поняла, почему. По настоянию Рин, он спал всё время с новыми и новыми женщинами в надежде создать целое поколение детей, наделённых его способностями. С благословения Сайор, эта практика продолжалась. Ни одной беременности пока не последовало, и все стали побаиваться, что Тот Кто Ведёт вообще не может иметь детей. Он несколько раз признавался ей, что отсутствие беременностей вызвано его импотенцией по отношению к незнакомым людям: секс только лишь с целью продолжения рода вызывал у него отвращение.

Она нежно улыбнулась: в её руках после нескольких первых хаотичных периодов сна, в течение которых они оба нервничали, он показал себя отнюдь не импотентом. Они смеялись в ту ночь над тем, что сперва не понимали друг друга, — Сайор уже поняла к тому времени, почему Лайан противился физической близости между ними. С первого взгляда они почувствовали, что в их отношениях есть что-то неизбежное; с другой стороны, он ощущал, что близость лишь с одной женщиной будет нарушением его долга перед обществом. Именно такой — платонической — он представляо их любовь. Множество периодов бодрствования он рассматривал её как самого близкого человека, но противился физической близости. Наконец, она прямо сказала ему, что не будет рассматривать его «обязанность» как неверность по отношению к ней и что глупо противиться тому, чему суждено произойти.

Она опять улыбнулась.