Альбион

Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган с ужасом наблюдал эту сцену.

— Будь ты кем-то другим, то уже была бы мертва, — спокойна сказала Аня. — После всего что сказала.

— Две ошибки, — сказала Рин, допивая из чашки остатки вина. — Одна в тактике, а другая в стратегии. Прежде всего, если бы ты попыталась убить меня, то сама была бы мертва ещё до того, как пошевелилась. Почти во всех наших учебных схватках я поддавалась тебе. Как я уже говорила, я воевала в битвах, а ты нет, поэтому у тебя нет шансов, если я буду драться всерьёз. Во вторых, я не только твой самый лучший воин, но и наиболее опытный стратег, поэтому устранение меня не даст тебе ничего, кроме временного удовлетворения самолюбия, зато даст возможность Дому Эллона уничтожить всех вас. Если ты этого хочешь…

— Нет! — закричал Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган. — Мы не хотим этого! Послушай её, Аня. Прислушайся к её словам, а не к своему гневу!

— Да, — сказала Аня. — Она права. Пока права. А позже… Позже мы ещё поговорим. Ладно?

И, улыбнувшись им обоим, она вышла из дома, чтобы лично заниматься сборами.

— Мне не понравилась её улыбка, — сказал Реган, потянувшись за вином.

— Мне тоже, — призналась Рин, — но ей надо ещё как следует повзрослеть.

— Попытаюсь помочь ей чем смогу.

— Валяй.

Глава четвёртая. Конвой

Итак, отношения между Аней и Рин с каждым днём ухудшались. С Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реганом Аня поначалу ладила, но впоследствии они с трудом могли уживаться вместе в одной палатке в периоды сна. Реган не мог понять, в чём дело — он старался полностью удовлетворять её. Всё чаще и чаще ходил он к Рин, чтобы обсудить с ней свои проблемы. Она выслушивала его, но советов почти не давала. Регану стало казаться, что он разлюбил Аню и что она начинает презирать его, но он не мог понять, почему. Создавалось впечатление, что она нарочно перечит и вредит ему, по причинам, которые не желает открывать. Со своей стороны, он находил её тело таким же привлекательным и желанным, как и раньше, но теперь они уже не смотрели перед сном в голубое небо, болтая о пустяках.

Без секса он мог обойтись, но этих интимных минут беседы ему отчаянно недоставало. В Рин он нашёл человека, с которым можно было говорить о чём угодно, как когда-то с Аней. Ему казалось странным, что, будучи любовником одной женщины, он находил духовную близость с другой. Первый раз, когда он попытался объединить свои чувства и перейти к Рин, она лишь отмахнулась, как мать от рано повзрослевшего ребёнка, и он, посмеявшись вместе с ней, вдруг заплакал. Она прижала его голову к своему плечу и сказала, чтобы он приходил к ней, когда только пожелает, но для него было очевидно, что она всё ещё продолжает любить Аню, несмотря на их ссору, и ревнует не столько его к ней, сколько её к нему.

Армия насчитывала теперь несколько сотен человек, и всё это благодаря Ане и её способности убеждать крестьян в деревнях, через которые они проходили. Пищи, воды и вина у них было больше чем надо, но Аня не хотела избавляться от провианта, объясняя, что впереди их может ждать всё что угодно. Они уничтожили ещё два эллонских конвоя, и теперь большая часть армии была одета в эллонскую форму, а остальные играли роль крестьян, которых солдаты уводят в Эрнестрад в рабство.

Такая комбинация оказалась эффективной. Последний эллонский конвой сам вышел им навстречу, и солдаты были обескуражены, когда их начали убивать. Рин была уверена, что Дом Эллона ещё не подозревает об их существовании.

Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган сомневался в этом. Проводя время в походах по Альбиону и играя в деревнях на своих инструментах, он узнал о методах, с помощью которых Дом Эллона собирал сведения в провинции. Он знал, что некоторые из певцов зарабатывали тем, что шпионили на Эллонию, к тому же во многих деревнях жили эллоны, выдававшие себя за крестьян. Реган был уверен, что теперь и Деспот и Главный Маршал знают о том, что в Альбионе появилась ещё одна повстанческая армия, и приблизительно представляют её местоположение.

Если бы не Рин и Аня, Реган давно бы покинул армию и спрятался где-нибудь в холмах, в безопасности. Так же как и Рин, он следовал за Аней не из-за неё самой, а из-за того, кем она была. Он боготворил и презирал её одновременно. Рин, хоть и любила Аню больше, чем Реган, относилась к ней значительно хуже, чем к её отцу. У Лайана было много недостатков, но он никогда не таил злобы на своих товарищей по борьбе. У Ани всё было по-другому, и на глаза Рин наворачивались слёзы всякий раз, когда она думала об этом.

Они шли по дороге между холмов, ведя за собой лошадей, запряжённых в повозки, когда их неожиданно атаковали. Лошади в панике попятились, а одна из крестьянок, вскрикнув, схватилась за древко торчащей из её тела стрелы. Её трофейная эллонская форма пропиталась кровью, а сама она, упав на землю, тут же умерла.

В считанные секунды крестьяне укрылись за телегами, глядя на вершины холмов, откуда, без сомнения, стреляли атакующие, но их не было видно.