Альбион

Он плюнул в паучка, ползущего по травинке, и промахнулся.

— С Рин и Марьей? Но я слышал, что они…

— Не знаю. Что слышал, то слышал. Может, они считают это своей обязанностью: Тот Кто Ведёт отчаянно нуждается в наследнике.

На этот раз плевок настиг паучка, тот побарахтался немного и испустил дух, оглушённый и захлебнувшийся. На лице часового отразилось удовлетворение. Его напарник повернулся и молча пошёл прочь.

Палатка, которую занимали Рин и Марья, находилась в противоположном конце лагеря, рядом с палаткой Редина и Синед. Часовой довольно долго пробирался среди палаток и потухших костров, а потом ещё дольше набирался храбрости, чтобы войти: ведь, в конце концов, был период сна, а в это время людей не принято беспокоить. Но наконец опасения за Сайор взяли верх над этическими условностями.

— Тот Кто Ведёт! — закричал он сквозь полотняные стены палатки.

— Убирайся!

Это был звонкий рассерженный голос Марьи.

— Сайор. Она, возможно, в опасности.

Изнутри послышался шум. Через минуту, натягивая штаны, из палатки вышел Лайан.

Часовой быстро объяснил, что произошло. Через несколько секунд Тот Кто Ведёт разбудил Синед и Редина и сердито указал им на часового, смущённого таким обилием внимания. Он ответил на заданные ему вопросы со всей быстротой и точностью, на которые был способен. Тот Кто Ведёт тем временем созывал остальных членов своей старой гвардии. Вышел из палатки Марк, спотыкаясь в полусне.

Брюс довольно удачно делал вид, что ему вовсе не хочется спать. Рин и Редин казались часовому самыми опасными до них: Редин сердито качал головой, а глаза Рин излучали точно такой же недобрый свет, который недавно напугал шпиона.

— Взята в плен? — сурово спросил у часового Тот Кто Ведёт.

— Возможно. Я не хотел бы прослыть паникёром, но…

— Допустим, это так. Тогда, клянусь памятью моей матери, в этот период сна прольётся кровь.

Острие его меча оказалось на неприятно близком расстоянии от живота часового.

— Где Ланьор? — закричал Тот Кто Ведёт.

— Спит, — послышался приглушённый голос.

— Оставь её, — сказала Рин. — Она всё равно нам не поможет.

Чёрные глаза маленькой женщины излучали ярость.

— Нас восемь, — заключил Тот Кто Ведёт, взяв в расчёт и часового. — Достаточно?

— Смотря для чего, — заметила Рин.

— В каком смысле?

— В смысле того, что для начала надо установить, действительно ли Сайор в опасности, действительно ли её захватили эллоны, и так далее.

Она посмотрела на него так, будто хотела ударить — он даже отошёл на пару шагов.

— А что, если там сотни, или даже тысячи зллонов? — неуверенно спросил Тот Кто Ведёт.

— Тогда вернёмся обратно, кретин.

Часовой был удивлён, что кто-то может так разговаривать с их лидером.

Рин была вне себя от ярости. Она никогда не оспаривала право Лайана быть Тем Кто Ведёт, но в то же время ей самой хотелось иметь дар сохранения реальности; она считала себя более решительной, более способной к военному искусству и обладающей острым стратегическим мышлением, то есть всем тем, чего как раз недоставало Лайану. И сейчас ей хотелось просто разрубить его пополам.

Тот Кто Ведёт был в опасности и понимал это.

— Рин, Марья, Редин, Брюс, Синед — пойдёте со мной, — приказал он. — Остальные останутся здесь. В случае чего лидером будет Марк: у него частично есть мой дар, к тому же, надеюсь, ему поможет певица.

— Оставайся здесь сам, — сказал Марк, удивляясь собственным словам. — Лайан, твоя жизнь нужна нам и нашей армии. Иначе всё будет напрасным.

— Нет. Нет, Марк. Я понимаю, что ты пытаешься сказать, но это бесполезно. Если Сайор нуждается в помощи, а я не помогу ей, я перестану себя уважать.

Удивлению часового не было границ. Люди, которых он считал героями, препирались друг с другом, как дети.

Тот Кто Ведёт свистнул, и перед ним как из-под земли вырос Анан. Вместе с ним почему-то прискакала лошадь Сайор. Рин скептически осмотрела её и села верхом, довольная тем, что нет седла. Животное мотнуло головой, но всё-таки признало нового седока. Рин почесала у лошади за ухом, и та успокоилась. Вскоре и остальные были на лошадях.

Часовой, стоявший на выезде из лагеря, чувствовал себя очень нехорошо. Вино, которое он пил, никогда особенно хорошо не воспринималось его желудком, а сейчас он выпил столько, что, казалось, всё его тело взбунтовалось. Он смотрел на хвосты пяти удаляющихся от него лошадей и удивлялся, как это он дал себя уговорить и остался на посту, когда его напарник отправился на поиски Того Кто Ведёт. Ведь Сайор, конечно же, знала, что делает. Теперь вот эта смешная тревога… Скоро она сама вернётся, причём без помощи своих спасителей.

Лучше бы она его поцеловала, а не напарника.

Это была приятная мысль.

Он взял её в свой кошмарный сон, где люди наступали на него со всех сторон, а другие били их деревянными дубинами. Временами он всхлипывал, наблюдая за персонажами своего сна.

* * *

— Ты тоже не совершенство, — сказала Сайор, изобразив на лице дружескую улыбку.