Альбус Поттер и Нити Судьбы (СИ)

Эти мысли, как и мысли о Лили, принесли боль. Воспоминания, которые он не мог или не хотел контролировать, сейчас хлынули бесконечным потоком.

Они, совсем маленькие, на лестнице, и Скорпиус видит, как этот странный растрепанный мальчишка распластался на ступенях и уже готов зареветь. Что тогда побудило Скорпиуса подать ему руку? Кто стоял там, свыше, наблюдая за ними, направляя? Или это был просто случай? Он хорошо помнил, какие чувства снедали его тогда. Презрение вперемешку с сочувствием. Нет, это была не жалость. По сути, жалеть такого же, как он, было бы глупо, он же не сломал себе ничего, просто упал. Отец сто раз учил Скорпиуса: если упал, вставай и иди, не жди жалости. Но этот мальчишка… Альбус… вызвал именно чувство сопереживания, желание помочь не потому, что пожалел, а потому, что понимал, каково это. Да, Скорпиус, выросший практически в одиночестве в богатом и мрачном убранстве Малфой-менора, хорошо понимал, что значит не чувствовать поддержки.

Он протянул руку тогда, еще не осознавая, какой мостик это создаст между ними. Нить… Которая протянется на много лет, крепко связывая их, одновременно разделяя навсегда.

Скорпиус никогда не забудет эти сны. По сути, все уже предопределено. Альбус не раз убивал его в его кошмарах, раз за разом, приходил, смотрел совершенно чужими, наполненными вечностью глазами, и убивал. В то время, как сам Альбус Поттер, живой, из плоти и крови, искал способы спасти Скорпиуса. Скорпиус это знал, чувствовал, но в душе всегда был уверен - все предопределено. Нити должны оборваться, все семь. Ни одной не должно остаться, ни одной возможности для Слизерина вернуться.

Но он никогда не перестанет бороться. За то, что у них украли. За связь между ними, за свет, который мог бы вести за собой. За то, что уже кануло в небытие, возможно. Он будет бороться за Альбуса, пока дышит. И когда придет время… Возможно, ему удастся его вернуть. Это не отменяет того, что одному из них суждено погибнуть. Но Скорпиус предпочел бы погибнуть, глядя в глаза друга, а не того, кем он сейчас стал.

Дверь приоткрылась, впуская конвоиров. Одинаково молчаливые и мрачные, они приказали следовать за ними, отцепив цепь одним взмахом палочки.

Скорпиус внимательно посмотрел, куда один из них убрал палочку. Следовало бы лучше следить за вещами. Конечно, чужая палочка - это не то, что нужно в борьбе против Темного Лорда, но хоть что-то для начала этой борьбы.

Яркий свет ударил по глазам, Скорпиус невольно прикрыл их, стараясь скорее адаптироваться к солнцу, чтобы понять, где он находится.

Это была центральная площадь Хогсмида, на которую сейчас пришли волшебники, чтобы посмотреть, как его лишат магии. Он для них - преступник. Пособник Темного Лорда, предатель, возможно. Может, они пришли с гневом в сердцах, посмотреть, как вершится правосудие, а может, жалея его. А может, втайне желая помочь. Никак не прочитать по их совершенно каменным лицам. Но они же должны понимать, что на месте Скорпиуса мог бы стоять любой из них.

- Скорпиус Гиперион Малфой!

Человек в синей мантии с амулетом на груди стоял за трибуной, немного правее от центра, куда вели Скорпиуса. Он выглядел торжественно, его голос слегка дрожал, и Скорпиус ощутил отвращение, поднимающееся изнутри. Этот человек, сквиб, был носителем чьей-то магии, кто-то из волшебников отдал свои силы, чтобы он мог принадлежать этому обществу. Было ли это правильным? Скорпиус не мог дать однозначный ответ. Но все, что ему хотелось сейчас, - это сдернуть золотой амулет с его шеи и бросить прямо в толпу.

- Вы обвиняетесь в пособничестве Темному Лорду. В отказе наполнить три амулета своей магией…

Он говорил что-то еще, говорил и говорил. Вполне внушительный список, оказывается. Скорпиус усмехнулся, вдыхая полной грудью, шаря взглядом по толпе, пытаясь отыскать хоть одни знакомые глаза. Но там не было никого, кого бы он знал.

“Мама”, - пронеслось в голове, сказал ли ей кто-нибудь? Они не были близки никогда, но сейчас он подумал про нее. Это было глупо, ведь границы наверняка перекрыты, никто не позволит ей сейчас прибыть сюда. А если бы позволили, захотела бы она быть здесь, чтобы взглянуть в глаза своему неправильному и своенравному сыну?…

Длинный список его проступков закончился. Толпа расступилась, пропуская Сару Визардесс, которая остановилась, внимательно глядя Скорпиусу в лицо.

Конвоиры легкими подножками заставили его встать на колени. Скорпиусу показалось, что его сейчас стошнит от унижения и отвращения, прямо на камни этой тщательно вычищенной мостовой.

- Вы признаете свою вину, мистер Малфой? - спросила она громко, посмотрев на толпу. И тут же добавила тише:

- Он идет, мальчик. Выбор только за тобой.

- Что? - Скорпиус поднял голову и помотал головой. Он хотел ответить, но не успел. Глотнул воздух и замер, замолчав, уставившись на точку, показавшуюся над Хогсмидом.

Кто-то проследил за его взглядом и тоненько вскрикнул, раздался гомон и шепот. Над площадью, хлопая серебристыми крыльями, парил дракон.

И Скорпиус не знал, радоваться ему или скорее бежать прочь.

***