Алчность

— О, в некотором смысле все так думают. Пару раз я даже чуть не бросил юридический колледж. Если бы это было так просто, юристом мог бы стать любой.

— Возможно, вы правы. — Когда все закончится, Мак планировала полностью сосредоточиться на своей диссертации и, если все пройдет удачно, в течение еще двух лет пройти практику в качестве клинического судебного психиатра в Британской Колумбии. Случилось так, что в последнее время очень многое отвлекало ее от занятий, но она продвинулась в них слишком далеко, чтобы все бросить, и теперь была решительно настроена на достижение своей цели.

— Какова тема вашей диссертации?

— «Некоторые факторы, влияющие на достоверность показаний очевидцев».

Бартел кивнул:

— Наши глаза могут ввести нас в заблуждение, не так ли?

— Как и наши воспоминания.

Удивительно, насколько могут отличаться свидетельские показания разных очевидцев одного и того же события, подумала Мак. Человеческая натура заставляет нас окрашивать очевидные факты в соответствии со своими собственными представлениями, предубеждениями, пристрастиями и видами на будущее. Поэтому и человеческой памяти, этому тонкому и изменчивому инструменту, не всегда можно доверять целиком и полностью, как открыла для себя Мак. Она на мгновение запаниковала, пытаясь вызвать в памяти лицо матери. Образ получился неясным и ускользающим. Прошло всего два года с тех пор, как Джейн скончалась от множественной миеломы, но в воображении Мак возникали лишь те черты матери, что она знала по фотографиям.

Какого цвета были ее глаза — синие или зеленые?

В дверь постучали, и вошел Джерри Хартвелл с дымящимися полистироловыми стаканчиками из кафетерия на первом этаже. Он уселся напротив Макейди и, радостно улыбаясь, протянул ей латте с обезжиренным молоком. На нем был тот же костюм, что накануне вечером, но с розовым галстуком, который подчеркивал его румянец и красные прыщики. Несмотря на то что Джерри был квалифицированным адвокатом, в присутствии знаменитого барристера он весь состоял из «да, сэр», «благодарю вас, сэр» и покорных поклонов, напоминая послушную болонку.

Бартел мелкими глотками пил капучино, переключив внимание на судебный процесс.

— Макейди, завтра я вызову вас в качестве первого свидетеля.

— Э… хорошо, — немного испуганно ответила Мак.

— Вас это тревожит?

— Вовсе нет. Мне сказали, что, скорее всего, так и будет. Я не хотела бы, чтобы вы подумали, что я удивлена.

— Я рассматривал возможность дачи показаний в виде видеозаписи, — продолжал Бартел. — Мой инструктор, — он кивнул в сторону Хартвелла, — заметил, что вы тревожитесь по поводу присутствия обвиняемого в зале суда.

— В общем-то… да, — выдавила она из себя. Эд Браун. В одной комнате с ней. Завтра. — Да, это правда.

— Это не единственный случай, когда речь идет о преступлении интимного характера.

Обнаженная, привязанная к кровати, опрыснутая каким-то гадким дезинфицирующим средством, куда уж интимнее, подумала Мак.

— На многих такой… жизненный опыт действует угнетающе. Однако, по моему мнению, Макейди, процесс пройдет эффективнее благодаря вашему физическому присутствию в зале суда, перед лицом присяжных.

Мак вынуждена была согласиться с барристером:

— Я знала, что вы можете это сказать.

— Итак, если вы находите в себе достаточно сил для этого и согласны с моим предложением, я предпочел бы видеть вас на месте для дачи показаний в течение всей этой процедуры.

— Хорошо, — согласилась Мак, стараясь больше не думать об этом. — Я сделаю все, что нужно, для того, чтобы он не вышел из тюрьмы.

— Я высоко ценю вашу решимость. Откровенно говоря, я считаю точно так же. Этот половой извращенец — агрессивный фетишист и садист. Он действительно очень опасен. К счастью, такие встречаются нечасто. Злодеи такого калибра.

Да, к счастью.

Макейди вспомнилось, какой огромной удачей были наполнены ее последние годы. Начать с того, что она осталась в живых. Руки-ноги на месте и даже пальцы, худо-бедно, целы. Для нее все могло закончиться гораздо хуже.

Словно для того, чтобы подтвердить ее мысли, большой палец у нее на ноге начал зудеть, и именно в том месте, где микрохирург пришил его полтора года назад. Поначалу, после операции, палец онемел, и не было уверенности в том, что к нему вернется чувствительность. Теперь проблема с пальцем усугубилась, невыносимый зуд доводил Мак до исступления. Он начинал изводить ее, стоило лишь вспомнить об обстоятельствах, при которых была нанесена эта рана. Эд Браун отсек ее палец скальпелем во время своего ритуального действа. Несомненно, он намеревался сохранить большие пальцы ее ног, вместе с другими, полученными от предыдущих жертв, в сосуде с формалином, найденном у него в спальне. Мак мучила мысль о том, как адвокаты Эда собираются выстроить защиту против такой неоспоримой улики.

— Возможно, вы у себя в Канаде не подозревали, какой повышенный интерес к судебному процессу возник здесь у нас, да и по всему Соединенному Королевству.

— По всему Соединенному Королевству?