Алчность

— Я…

Струя рвотных масс вырвалась у него изо рта, покрыв столешницу брызгами пирога и крови.

— О, боже! — Сьюзи зажала рот рукой, пятясь в сторону гостиной. Зрелище вызывало отвращение.

Еще одна струя, куда более мощная.

— Бен!

Брат в конвульсиях упал на пол кухни, сжимая руками живот. Он лежал на боку, а у него из носа на линолеум тонкой струйкой текла кровь. Время от времени его рвало, весь пол покрылся красноватой жидкостью и остатками пирога. Кровь была повсюду, она превратила комнату в омерзительное болото.

— Сейчас я вызову «скорую»! Подожди! — Сьюзи выбежала в гостиную и схватила телефонную трубку. — Алло! Алло, несчастный случай! Моему брату плохо! Срочно присылайте машину!

Из телефонной трубки ей в ухо доносился ровный, непрерывный гудок.

Тихо опустив трубку, Сьюзи побрела к любимому креслу брата. Совершая размеренные вдохи и выдохи, она положила ноги на кофейный столик и попыталась расслабиться. Отвела со лба темную челку. Ее взгляд упал на пустую тарелку на кофейном столике, с которой Бен взял поданный ему кусок пирога. Сьюзи приказала себе не слышать ужасные звуки мучений, доносившиеся из кухни. Она представила, что не слышит криков своего брата, умолявшего о помощи, не ощущает, как нарастающее зловоние, запах крови и яда, наполняют дом.

Сьюзи думала о своем будущем. О любви.

Посмотрев на часы, она увидела, что уже 16.32, взяла пульт телевизора и включила десятый канал. Показывали сериал «Дерзкие и красивые». Брук и Ридж страстно обнимались, глаза Брук туманились от нежности. Сьюзи усилила звук до предела, заглушая неприятные стоны, доносившиеся из соседней комнаты.

Бену больше ничем нельзя помочь, и она знает об этом. Его время закончилось, зато ее только начиналось.

Глава 1

Черт побери!

Макейди Вандеруолл обхватила себя руками, стараясь защититься от неослабевающего ветра. Налетевший шквал сорвал с ее губ проклятье и унес его прочь.

Черт побери!

Ветер хлестал по открытому пространству кладбища на самой вершине холма, трепал ее белокурую шевелюру, бросая волосы в лицо, вздымая и запутывая их, так что при каждом порыве они попадали ей в рот. Согнувшись под хлесткими ударами непогоды, она в ответ подняла воротник своего черного плаща армейского покроя, но это не спасало ее от гусиной кожи и не могло укротить ее густые, вздыбленные ветром волосы.

Затяжная зима сковала канадский западный берег, и весна все еще не отваживалась приподнять голову. Промерзшая земля под ногами Макейди смертельно тосковала по солнечному свету и теплу, но не находила их, по крайней мере сегодня.

В правой руке она крепко сжимала открытку и небольшой букетик бледно-желтых розочек, чтобы их не унесло ветром. Она принесла подарки для подруги. Сражаясь с непогодой, Макейди хотела почтить память Кэтрин Гербер, и, несмотря на гложущее ее чувство одиночества, в эту минуту она была не одна. Всего в нескольких метрах от нее в мини-вэне сидели ее отец Лес со своей подругой Энн Морган, терпеливо ожидая, когда она выполнит все, что собиралась. Макейди не задержится надолго. Через несколько минут родные отвезут ее в аэропорт, поскольку ей предстоит долгий перелет в Австралию.

Черт возьми, Кэтрин. Это ведь не вечеринка по поводу дня рождения, правда?

Макейди выдавила из себя улыбку, угасшую с первым же порывом ветра.

В мемориале на вершине холма имелась небольшая стена с мраморными досками, что обозначали места последнего упокоения незабвенных любимых, подвергнутых кремации. Во время многочисленных визитов сюда у Макейди, или Мак, как называли ее друзья, выработалась болезненная тяга: она вчитывалась в имена и даты на досках, сопровождаемые годами жизни покойных, не в силах оторваться от скорбных надписей. Генри Ли Томпсон: 1898–1984. Восемьдесят шесть лет. Джозефин Пэтрик: 1932–1984. Шестьдесят девять. Надпись на плите ее подруги располагалась в самом нижнем ряду справа, и Кэтрин оказалась одной из самых молодых в этой части колумбария. Когда ее убили, она была еще почти ребенком, ей едва исполнилось девятнадцать. Южнее, у ближайшего участка канадско-американской границы, Кэтрин уже имела бы законное право пить алкоголь, потому что сегодня ей исполнился бы двадцать один год. Сегодня день ее совершеннолетия. Мы закатили бы грандиозную вечеринку, подумала Мак.

Она наклонилась и вытащила из металлического держателя на плите Кэтрин сухие почерневшие розы, дав им упорхнуть из руки вместе с порывом ветра. Она проследила взглядом за тем, как они взлетели и скрылись среди надгробных камней в раскинувшейся внизу долине. Мак даже различила связывающую их белую ленточку. Этот букет она принесла в свой прошлый визит.

Может, я единственная, кто к ней приходит?

Она почувствовала невольную вспышку негодования по отношению к невнимательным приемным родителям Кэтрин.

Не трать на них свои мысли. Тебе предстоит обдумать гораздо более важную вещь.