Алчный

Я хочу ее так чертовски сильно. Я думал, когда все это было фантазией, что мне понравится трахать ее, но я чувствую себя чертовски диким. Я бы продолжал вылизывать ее, если бы думал, что она согласится на это. Мы доберемся туда, где ей будет удобнее всего, когда я у нее между ног, но прямо сейчас я знаю, что это не так. Она нервничает из-за того, что слишком долго не может кончить, поэтому я решил не испытывать судьбу после второго оргазма, хотя я твердо намерен заставить ее кончить на мой член хотя бы один раз, прежде чем мы покинем эту постель.

Ее рука скользит вниз по нашим телам, ее теплая ладонь касается моей кожи, в то время как она касается моей груди, заставляя меня сдержать стон. Она дразнит меня, двигаясь чертовски медленно, глядя мне прямо в глаза, в то время как она загоняет меня на гребаную стену. Ее рука наконец касается моего члена, совсем чуть-чуть, ее ладонь касается только кончика, заставляя меня закрыть глаза, ощущения уже слишком сильные. Я, черт возьми, не знаю, как я продержусь, когда наконец окажусь внутри нее.

— Позволь мне пососать твой член, — шепчет она легким, с придыханием голосом, когда ее рука начинает исследовать мою эрекцию, и ее пальцы, наконец смыкаются вокруг нее. Она делает один толчок, и я вижу звезды в своих гребаных глазах. Я стараюсь не кончать, я действительно стараюсь, но потом она снова двигает рукой, и я блядь не могу этого сделать.

— Черт, — бормочу я, мой голос вырывается сквозь стиснутые зубы, когда струйки спермы вытекают из моего члена, покрывая ее живот липкой жидкостью. Мои глаза закрываются, когда мной овладевает эйфория, все мое тело напрягается, мой член уже отчаянно хочет большего, больше всего, что она готова мне дать.

Мои глаза, наконец, снова открываются, и я смотрю на нее сверху вниз, мое тело опускается после кайфа, я изо всех сил пытаюсь прочесть по ее лицу реакцию на мою спонтанную сперму, и ее лицо шокирует меня. Я ожидал, что она будет немного смущена, немного стесняться всего этого, желая, чтобы я смог продержаться подольше, прежде чем действительно кончу, но она смотрит на меня с таким желанием, с таким голодом, с такой отчаянной потребностью, чего я не ожидал. Я поднимаю брови, мое сердцебиение, наконец, успокаивается.

— Это было самое горячее, что когда-либо случалось со мной, — говорит она хриплым голосом, таким чертовски отчаянным, таким чертовски жадным. — Ты был настолько возбужден, просто съев меня? — спрашивает она, ее голос звучит так, как будто она не верит в это, как будто это не имеет смысла.

— Оливия, я месяцами думал о том, как просунуть голову между твоих ног. Я почти кончил, когда ты сделала это во второй раз. Я висел на гребаном волоске. Кажется, я всегда держусь на гребаном волоске рядом с тобой, — признаюсь я, выкладывая все свои карты на стол, даже не заботясь об этом, желая чтобы она знала как сильно я хотел ее, как часто я думал об этом, о нас двоих вместе, о нас двоих в постели, о сексе пропитывающем воздух.

— Итак… — говорит она, колеблясь. Она прикусывает губу, глядя на меня с озорным блеском в глазах. — Это ты жадный, да? — говорит она с легкой улыбкой, гордясь своей шуткой, и я смеюсь, по-настоящему смеюсь, и все это снимает напряжение.

— С тобой? Я всегда буду чертовски жадным, — шепчу я, мои губы соединяются с ее губами, отчаянно желая большего, отчаянно желая наконец оказаться внутри нее. Мой член уже снова начинает твердеть между нами, все еще оставаясь в луже спермы на ее животе. Я знаю, что она тоже это чувствует, это отчаяние, потому что она обхватывает меня ногами, идеальное приглашение трахнуть ее до бесчувствия. Я снимаю с нее трусики, не желая терять ни минуты, пока она снимает лифчик, оставляя нас обоих полностью обнаженными и готовыми друг для друга.

— У тебя есть презерватив? — спрашиваю я, покрывая поцелуями ее шею, пока жду ответа, не желая, чтобы ни секунды не проходило без моих губ на ее коже.

— Я принимаю противозачаточные, — говорит она, значение других слов поражает меня сразу, мои яйца буквально ноют от желания кончить в нее, посмотреть, как моя сперма вытекает из ее хорошенькой маленькой киски, доказательство того, что произошло сегодня прямо перед нами.

— Господи Иисусе, ты, блядь, убьешь меня, — я приподнимаюсь над ее телом на несколько дюймов, ровно настолько, чтобы я мог выровнять кончик своего члена с ее входом, пока не доставляю ей того облегчения, которого она хочет.

Я целую ее шею, провожу кончиком члена по ее клитору, а затем возвращаюсь к ее влагалищу, дразня ее, пока она не начинает извиваться на мне, так отчаянно желая меня, что задыхается подо мной.

— После того, как я трахну тебя, я не собираюсь отпускать тебя, жадная девчонка, — бормочу я ей в шею, мои поцелуи медленно превращаются в укусы, желание отметить ее становится все сильнее и сильнее, увидеть доказательство ее удовольствия на ее теле, доказательство моего удовольствия на ее теле. Я хочу, чтобы она ходила с доказательством того, что мы разделили сегодня вечером, на виду у всего мира, на виду у Грега.