Альдана. Последняя королева эпохи (СИ)

— Ей не понравилось то, что все члены банды, зная о моей, так сказать, странности, не подумали о том, чтобы помочь мне от неё избавиться, — глаза Томаса подёрнулись грустной задумчивостью. — Почему? Мы все стараемся избавить друг друга от таких тяжестей на сердце, так было всегда, и это меня больше всего удивило, когда я только оказался в банде. Я очень переживал из-за разрыва с семьёй, чувствовал себя виноватым невесть в чём — но их стараниями я с собой справился. А потом меня всё чаще и чаще оставляли со своими проблемами одного. В большинстве случаях я справлялся с ними сам, да и не хотел я своими трудностями беспокоить компанию. Но проблемы делались серьёзнее, а все по-прежнему продолжали наблюдать за моими сражениями с ними. Теперь я думаю: чем же я не заслужил поддержки? Что сделал не так? Почему мне не спешат протягивать руку? Чем я отталкиваю от себя друзей? Или я сам их проблем не замечаю, и они отвечают мне тем же?

— Вряд ли. Это как-то не по вашим неписаным законам, — протянула Дашка. — А что у тебя за проблемы были? Это звучит жестоко, но, может быть, у других сложности были больше, поэтому все кидались помогать им. Ты очень требователен к себе, может, в этом всё дело? То, что кажется тебе чем-то неприглядным, остальные воспринимают как совершенно нормальное. У всех недостатки есть, чем ты хуже всех?

— Я во власти реальности, беспощадной и кровожадной. Вы все верите, что больших жертв можно избежать, самая ощутимая из которых — собственное «Я». Кем были — теми в конце пути и остались. Но жизнь людей портит, и очень сильно. Этого я с детства боялся, потому что рос в такой обстановке, где дорогу к цели все выкладывают трупами врагов, друзей и даже родных. В нашей семье это осуждалось, в свою очередь, её позиция осуждалась другими. После того, как Ирвинг Чезигер подставил моего отца, я впервые задумался о том, что в нашей семье все были неправы, говоря, что жестокость в союзе с цинизмом не может править миром. Теперь думаю об этом всё чаще.

— Не ты один так считаешь. В нашей компании это, кажется, вторая головная боль. Первая — Эвилана.

— Терзаются этим почти все, но только я один… — Томас запнулся, опустил глаза, потом собрался с духом и произнёс: — Дарья, кажется, эту идею я принял.

— Нет. Было бы так, ты бы не обращал на это внимание.

— Всё происходит постепенно. Сейчас эта мысль мне противна, потом я буду смеяться над собой, вспоминая, как верил во всякие глупости вроде нерушимой дружбы, которую невозможно предать.

— Мы не позволим тебе ожесточиться! — выкрикнула Дашка так громко, что сама испугалась своего голоса.

— Как? Влезть в душу и всё там переставить вы не можете.

— Ты ведь будешь находиться в нашем окружении, а мы будем продолжать поступать по совести. И Лемирана в банду мы не примем, — вспомнила она обещание Томаса.

— Тебе не известно, сохраните ли вы свою чистоту. Некоторые из нас уже её теряют. К тому же я собираюсь покинуть банду.

— Что? — Дашка побледнела.

— Её ценностей я больше не разделяю, — Томас подошёл к Дашке, положил ей на колени шар магической энергии. — Вам это нужно, берите.

— Спускаемся вниз. Сейчас ты всем скажешь о своём решении, — Дашка встала, в дверях задержалась, глядя на Томаса. — Ну же, пойдём!

— Я покину вас тогда, когда Эвилана будет повержена. Не сейчас, не завтра, не через неделю.

— Вот как, — Дашка просияла. — Тогда я за тебя спокойна.

Она уже закрывала за собой дверь, как Томас её окликнул:

— Я уже решил. Знаю, куда подамся, когда уйду. Один из преподавателей Магической Академии держал собственный некрополис. Буду работать у него, подальше от людей.

— Так ты их боишься? — Дашка вернулась на середину спальни. — Ты встречал неправильных, тех, что насаждают эти новые законы, они заставляли тебя меняться, а тебе от этого плохо, так? Боишься разочарований?

— Нет, себя боюсь! Уходи! — заорал Томас. — Хочешь бить тревогу — пожалуйста! Меня могут прогнать, не дожидаясь победы, тем более что её и не дождутся — я готов! Исчезни!

Дашке хотелось хлопнуть дверью, предварительно тоже накричав на колдуна. Слишком сильно прижав к себе сгусток энергии — он стал обжигать, она спустилась по лестнице, дверь за собой не закрыв вовсе.

В гостиной все были взволнованны.

— Чего ты так разошлась? — Саша кинулся к Дашке, нечаянно выбив у неё из рук зелёный шар магии источника. — Что с Томасом?

— Он хочет уйти от нас через пару лет. Настроен решительно.

Глава 23 Что сложно, что просто

Дашка, посмеиваясь, слушая из своей комнаты, как по всему дому то и дело вспыхивают скандалы: кто посмел проглядеть то, как Томас превращается из весёлого жизнерадостного парня в мрачного, злого на весь мир человека. Она сама не замечала этого, но не могла сказать, что к её стыду. Дашка сама скрывала собственные переживания ото всех, поэтому хорошо понимала Томаса — Алина верно заметила. Но она радовалась тому, что молодой маг, наконец, узнает, как к нему относится компания: все ведь обвиняли друг друга в том, что Томас вознамерился оставить их.