Альдана. Потерянная принцесса (СИ)

— Итак, рабство вернётся, — напомнил о первоначальной теме речи госпожи фанатик из дальних рядов, — что дальше?

— Все, кто освоит нашу благородную науку, смогут, покупая рабов и преобразовывая их разум, окружать себя теми, кто им нравится. Это такое успокоение, вы не представляете! Никакого раздражения, никаких вспышек гнева!

— Надеетесь сделать жизнь лучше и добрее? — хмыкнул алхимик покойного Дориана.

— Да, — несмотря на сарказм, ответила Фаризе. — Вероятно, вам повезло с семьёй и коллегами, вы оценить не можете.

— Рабов тогда должно быть больше, чем людей, — сообразила какая-то сторонница.

— Не забывай, что в рабство можно отдавать преступников. Несколько веков назад это было распространено, и от этого все только выигрывали. Страх столь ужасного наказания был действенным средством для поддержания порядка.

— Вас послушать, так вы захватили Шекоган исключительно из-за стремления обеспечить народу Альданы безбедное существование, — съязвил мужчина, также не являвшийся приверженцем госпожи.

Фаризе указала на него пальцем — из-под ногтя вырвалась голубовато-белая молния, поразившая алхимика. Он упал замертво. Все хором вобрали в себя воздух, задержав дыхание на пару мгновений.

— Отныне так будет с каждым, кто вместо того, чтобы уйти из Шекогана в силу несовпадения собственного мнения с моим, будет злословить в мой адрес, — отчеканила ведьма, в её голосе звенели льдинки. — В каждой лаборатории будет по человеку, следящему за тем, что вы все говорите. Я уже знаю, кого назначить, но скажу позже. У всех, кто служил мистеру Ласкаро, ещё есть время, чтобы определиться, оставаться и в Шекогане или искать другую работу. А сейчас, — она выдержала паузу, в течение которой все сторонники замолчали, приготовившись впитывать слова повелительницы, — идите за материалом для опытов! Хватайте бродяг, нищих, освобождайте тюрьмы от заключенных — давайте мы очистим город от всякого сброда! И не обделяйте вниманием тех, кто будет пытаться вас остановить, — хохотнула Фаризе, когда на площади уже замелькали вспышки телепортаций.

Ученица госпожи хотела затрясти головой или потереть глаза — лишь бы галдящее человеческое море исчезло. К этой странной и страшной культуре она приобщаться не желала. Значит, надо надеяться, что всё стерпится. Фаризе ведь не заставляет её.

Переживания юной колдуньи женщина, по-матерински прижимающая Шаки к себе, чувствовала. Повелительницу духов они веселили. Идеальная девочка. Любит сама себе устраивать ловушки по её подсказкам. У Фаризе с ней и интерес один общий нашёлся: обе жаждали смерти Дориана Ласкаро. Хорошо, что они встретились и сдружились, точнее, сдружилась Шаки, а женщина оценила её способность к магии. Увлечение тёмными видами колдовства когда-нибудь погубит девчушку в прямом смысле. Наверное, что к лучшему: умрёт, не успев разочароваться в наставнице или оказаться преданной ею.

— Я, наверное, раньше была боевым магом. Ты мне рассказываешь сейчас про войну, и я очень живо представляю себя с посохом, от ударов которого в гуще вражеской армии мечутся цепные молнии.

— Как думаете, нас воевать заставят?

— Откуда такая мысль?

— Так все твердят, что нужно больше жертв.

— А я всё-таки помню, каково это — убивать в день по десятку человек.

— Ты так спокойно об этом рассуждаешь!?

— На поле боя рассуждать, кажется, некогда. Думаешь, как бы рассчитать силы, чтобы они не вовремя не закончились. Какие заклинания удобнее. Ещё случается: над местом сражения проплывает в небе поток Великого Ветра, и ты у него просишь прощения и помощи одновременно.

— И ты видишь себя, смотрящую вверх?

— Да, и вспоминаю, как тогда плакать хотелось.

В углу камеры материализовалась женщина, хорошо всей компании знакомая. Она являлась сюда регулярно, иногда не одна. Если приводила людей, то все перемещались в лабораторию. Сначала парням и девушкам давали выпить что-то, от чего они засыпали, приходя в себя уже в камере. Спустя какое-то время с ними стали беседовать, и такие события происходили всё чаще и чаще, а странные погружения в сон — всё реже. Наступил момент, когда отвечать на задаваемые вопросы сделалось совсем трудно: или на ум не приходило ничего путного, или смысл слов собеседника наотрез отказывался пониматься.

Джарома с недовольством оглядела компанию. Настороженные, взволнованные, сразу зажавшиеся, притихшие — не такими подопытные пленники должны были быть сейчас. Состояние, кажется, даже стало ещё хуже: в глазах всплыла лёгкая неприязнь. Только девчонка из Великой Троицы, Элли Винсент, о чём-то задумалась.

— Вы, полагаю, догадывались, что держат вас здесь не просто так и не потому, что за преступление вы приговорены к лишению свободы? — не поздоровавшись, начала Джарома.

— Нам предстоит с кем-то биться? — поинтересовалась неуверенно девушка, которую звали Хельдеарой.

— Можно и так выразиться, — на секунду женщина насторожилась. Пленница явно надеется на отрицательный ответ. Потом фанатичка решила, что вопросу стоит обрадоваться. — Как догадалась?