Алеф (CИ)

Я понимаю, о чём говорит полковник: искусственный интеллект признан личностью, он получил гражданские права и может принимать участие в общественной и политической жизни. Но пока что это только формальность. Киборги не совсем самостоятельны в поступках - они следуют алгоритму, имитируя человеческое поведение.

- Возможно, ИИ будут и дальше подчиняться законам и правилам, - говорит Стробов, словно продолжая мою мысль, - а возможно, рано или поздно искусственный интеллект разовьётся до такой стадии, что объявит человечеству войну, и мы окажемся в роли раввина Лаэфа. Вы понимаете, о чём я говорю?

- Да. Старая легенда о глиняном человеке, Големе, убившем своего создателя.

Стробов кивает.

- Разница лишь в том, - говорит он, - что Голем был тупой куклой, а наш противник будет превосходить нас не только интеллектом, но и возможностями, поскольку станет контролировать все электронные коммуникации. Вам, как никому, известно, что можно сделать с помощью обычного терминала, а представьте, что хакером станет искусственный разум. Вообразите все автоматические боевые модули на земле, в море, воздухе и космосе, которые обратят свои орудия против нас, фабрики, которые начнут создавать машины уничтожения, единственной целью которых станет убийство людей. У нас не останется шансов, никаких. Мы даже не сможем уйти в леса, потому что нас и там найдут - так же, как мы отыскиваем диких зверей, когда охотимся.

- Вы забыли упомянуть более простой способ, - говорю я, воспользовавшись тем, что полковник сделал паузу, чтобы перевести дух.

- Какой? - спрашивает Стробов.

- Рано или поздно киборг может стать президентом, его собратья войдут в правительство, и тогда уже законы будут издаваться машинами, а не нами. И кто знает, быть может, это станет началом нового геноцида.

Стробов медленно кивает.

- Да, - соглашается он. - Подобное не исключено. К сожалению, неотъемлемые права нельзя отъять. Даже у киборгов.

- Перспективы, конечно, не самые радостные, - осторожно замечаю я, - но что вы хотите от меня?

- Нам нужны ваши знания и умения.

- Чтобы я поставил их на службу отделу безопасности?

- Именно так. Надеюсь, вы не слишком щепетильны?

Теперь я, по крайней мере, знаю, какое ведомство представляет полковник. Что ж, этого следовало ожидать.

- Нисколько, - отвечаю я. - В моей профессии щепетильность здорово мешает, - и это чистая правда.

- Понимаю, - кивает Стробов. - Значит, договорились?

- Осталось обсудить вопрос вознаграждения.

- Мне кажется, условия очевидны, - похоже, полковник действительно слегка обескуражен.

- Неужели? Не могли бы вы проговорить их специально для меня?

- Мы отложим грозящий вам тюремный срок (а это около двадцати лет в криогенной камере) и после выполнения работы амнистируем вас.

- И я стану абсолютно свободен? Никакого преследования?

- Разумеется.

- И смогу продолжать потрошить базы данных?

- Пока опять не попадётесь.

- А тогда?

- Подвергнитесь избирательной блокировке памяти. Вам сотрут все навыки владения компьютером. Стандартное наказание для хакера-рецидивиста.

- Значит, если я откажусь, то двадцать лет пролежу в криогенике, видя сны, а потом смогу продолжить заниматься тем, чем хочу? - пытаюсь я бравировать, хотя понимаю, что полковник тёртый калач, и на мякине его не проведёшь.

- За это время технологии изменятся настолько, что вы не будете знать, какой кнопкой включить компьютер, господин Орфей, - усмехается Стробов. Он назвал меня псевдонимом, под которым я известен моим нанимателям - значит, не знает настоящего имени. Хоть какое-то облегчение. - Не будьте ребёнком. Мы умеем убеждать.

- Как вы собираетесь меня поймать? - спрашиваю я. - После того, как я выйду отсюда, вы меня уже не выследите.

- Нам удалось это однажды, удастся и в другой раз.

В принципе, Стробов прав, но, наверное, полковнику безумно хочется вшить мне какой-нибудь маячок, чтобы всегда знать, где я нахожусь - несмотря на конвенции. Но у меня, как и у любого уважающего себя хакера, есть особый имплантат, который выявит наличие любого чужеродного устройства в моём теле. Кроме того, на каждом шагу в городе установлены сканеры, проверяющие всех проходящих мимо на наличие маячков - так государство заботится о соблюдении закона о неприкосновенности личной жизни. Часть ему и хвала!

Удастся Стробову поймать меня ещё раз или нет - дело случая. Я не собираюсь действовать ему на нервы, особенно пока я у него в руках. Пусть выпустит птичку полетать.

- Ладно, согласен, - говорю я. - В конце концов, это даже интересно - поработать на управление безопасности. Что конкретно вы от меня хотите?

- Детали вам объяснят позже. Могу лишь сказать, что речь идёт о создании и внедрении вируса, который станет уничтожать любой искусственный разум, помысливший об измене человечеству. Мы дали ему кодовое название «Алеф».

- Почему?

Похоже, безопасники не слишком пекутся о соблюдении законности. Что ж, я не удивлён. Когда у людей слишком много власти, им начинает казаться, будто им позволено больше, чем другим. Разумеется, во имя высшей цели. Главное - не оказаться между жерновами этой адской машины.