Алек. Эпизод из 90-х(СИ)

Где-то через неделю мы с Алеком пошли в ДК "Выборгский" на концерт "Неприкасаемых". На нескольких радиостанциях крутили песни с их первого альбома, в том числе песню "Ольга". Услышав ее, Алек моментально уходил в сплин, из которого его уже тяжело было достать. Никто из питерских моих друзей идти на концерт не захотел. "Бригада-С" у нас в городе как-то никогда особо не пользовалась популярностью, хотя была уважаема, пожалуй, более других московских рок-групп. По дороге в ДК мы зашли в продуктовый магазин. Это был старый, еще советский магазин, со старыми прилавками-холодильниками, полками и продавщицей. Вино-водочный ассортимент в магазине приятно удивлял разнообразием, здесь на полке я увидел портвейн. Какой-то хороший крымский портвейн по несуразно низкой цене. Да, этикетка на бутылке не впечатляла, как импортные, но вкус потрясал своей терпкостью и букетом. В то время еще попадались совершенно уникальные вещи за небольшие деньги. Мы взяли три бутылки портвейна и направились на концерт, распив по дороге одну бутылку. На удивление народу пришло мало. Напрасно мы рассовывали бутылки по рукавам, бабульки-контролерши даже не обратили внимания на нас. Отрывая корешки на билетах, они постоянно о чем-то оживленно говорили, ловя взглядом друг друга между проходящих мимо нетрезвых юношей и девушек. Зайдя в зал, мы нашли свои места и сели. До начала концерта еще оставалось время, и мы пошли в туалет, где в клубах табачного дыма, перемешанного с запахом дури, в компании таких же почитателей Гарика, ополовинили вторую бутылку. Вдруг послышались нестройные звуки ударных и гитары.

- Ребята настраиваются. Надо закругляться, - сказал какой-то паренек, передавая косяк своему приятелю.

- Ща, пойдем, добью только, - просипел он между двумя глубокими затяжками.

Им явно было меньше восемнадцати, и их потуги выглядеть взрослыми забавляли. Мы тоже сделали по последнему глотку и пошли в зал.

Через три песни мы уже допили вторую бутылку прямо в зале и приступили к третьей. Почти весь народ соскочил со своих мест и тусовался возле сцены. Гарик находился в экстазе, да и другие музыканты тоже. Сумасшедший драйв наполнял зал, ребята пританцовывали, подпевали. По количеству зрителей это больше походило на квартирник, но с хорошим звуком и местом, где можно оттянуться, развернув свою душу как парус навстречу несущемуся прекрасному. В такие моменты почти в каждом человеке в ответ обязательно просыпается живущее внутри нечто прекрасное. Происходит это, слава Богу, чаще, чем распускается цветок папоротника в ночь Ивана Купалы. И это, то что живет внутри нас, вступая в резонанс с внешним, растворенным в музыке, прекрасным, раскрывалось сейчас как цветок, начиная источать ощущение бесконечного счастья. Мы все как серферы, оседлавшие волну, неслись в великолепном море музыки. Счастье переполняло нас в этот момент. Мы живьем видели Гарика, отрывающегося искренне и до дна, нарочито небрежно со своей хрипотцой бросающего с такой близкой сцены слова про себя-нас. Рядом серфинговали две хорошенькие девчонки, с которыми мы тут же познакомились. Тогда я постиг смысл выражения "все люди братья". Мне хотелось пожать руки и похлопать по плечу всех присутствующих мужчин, а девушек обнять и расцеловать в знак признательности за то, что они сопереживали в тот момент все, что чувствовал и я.

Благодарные за чудо, подаренное нам в этот вечер, мы долго еще кричали, хлопали и вызывали ребят на сцену, но концерт закончился.  Пьяные, уставшие и счастливые все потянулись к выходу. Мы вышли на свежий осенний воздух. Опять накрапывал дождь. Проводив до платформы метро наших новых знакомых девчонок, мы разъехались с ними в разные стороны. Только несколько минут спустя, когда электричка уже уносила их в темный туннель, я понял, что мы даже не взяли у них номеров телефонов.

- Хорошо, даже несмотря на то, что мы их никогда не увидим, - сказал я, слушая затухающий гул электрички.

- Речи нет, друг мой, сегодня это просто праздник души какой-то был. Даже жить захотелось, - Алек потянулся и зевнул. - Хорошо!

X

Валерка после неудавшегося самоубийства Алека хотел его спровадить домой, чтобы грех самоубийства не случился при нем, но денег у них не хватало. К началу зимы, скопив деньги на дорогу, Алек поехал в центральные кассы на канал Грибоедова покупать билет домой. Но туда он не доехал. По дороге возле метро его обули лохотронщики. Алек хотел нахаляву подзаработать еще деньжат, сыграв в лотерею, и вернуться домой хоть с какими-нибудь средствами, но Господь как будто специально не пускал его.

Еще через три месяца Алек, наконец, уехал.

Как-то весной к нам зашел Валерка, который выглядел потрясенным. Он сказал, что Алек в пьяной ссоре зарезал отца, и его отправили в дурдом, как невменяемого.

Эпилог