Алехин

Роль посредника для Флора была весьма неприятна, ибо он сам признавался одним из претендентов. Но отказать настойчивому Ботвиннику ему было трудно в силу своего мягкого характера. Алехин был приветлив, и за чашкой чая стороны быстро договорились, что если матч состоится в Москве, то за три месяца чемпион должен быть приглашен на какой-либо турнир (для приобщения к московским условиям), а если в другой стране, то право выбора предоставляется Ботвиннику. Призовой фонд — 10 тысяч долларов, из которых две трети получит победитель матча.

Условились, что Ботвинник пришлет специальный вызов и после согласования всех вопросов о матче будет объявлено в Москве, а следовательно, и во всей мировой прессе.

Небезынтересно, что в тот же день встречи с Алехиным искал и один из победителей АВРО-турнира Пауль Керес, дабы обговорить условия возможного матча на первенство мира. Но его ожидания оказались тщетными, чемпиона он тогда не увидел. Стремительно действовавший Ботвинник обошел всех потенциальных конкурентов.

А позднее на состоявшемся совещании участников АВРО-турнира обсуждался вопрос о создании «Клуба восьми сильнейших», из которых каждый получал формальное право вызвать чемпиона мира на матч при условии обеспечения призового фонда в 10 тысяч долларов.

В 1938–1940 годах у Алехина обострилась ностальгия по Родине. Об этом он писал сам, в частности, мастеру Абраму Исааковичу Рабиновичу, проводившему занятия в шахматной секции во Дворце спорта «Крылья Советов» в Москве. А тот читал эти письма своим ученикам. Таких писем было четыре или пять, как вспоминал в беседе с автором книги занимавшийся в то время в этой секции Николай Никифорович Степанов, ныне кандидат в мастера по шахматам и кандидат технических наук.

В переписке с А. Рабиновичем Алехин рассказывал о своей жизни за рубежом и выступлениях в турнирах, признавался, что ему надоело быть за границей и он хотел бы вернуться в Россию. Он просил Рабиновича похлопотать о выдаче Алехину разрешения на возвращение в Москву Тот ходил по различным организациям, но ему везде отказывали.

Следующее выступление Александра Алехина состоялось на Восьмой Олимпиаде в Буэнос-Айресе. Эта последняя предвоенная Олимпиада проводилась с 24 августа по 19 сентября 1939 года при участии 27 команд. Алехин, как и прежде возглавлявший команду Франции, встретился с ней в столице Аргентины, после завершения гастрольной поездки по Южной Америке.

Проведение Олимпиады было омрачено сообщением о нападении Германии на Польшу и объявлении войны агрессору со стороны Англии. Часть команд выбыла из соревнования. Остро реагировали на известие о войне чемпион мира Алехин и гроссмейстер Тартаковер. Алехин выступил по радио и в прессе с призывом бойкотировать немецкую команду. Играть с шахматистами Германии отказались команды Франции, Польши, Палестины.

Участвуя в Восьмой Олимпиаде, Алехин сыграл 16 партий, из которых в 9 добился победы, а 7 закончил вничью. Этой Олимпиаде суждено было стать последней в его спортивной биографии. Всего в пяти Всемирных шахматных Олимпиадах он провел 72 поединка. В 43 партиях он приносил победы своей команде и только в 2 получил поражение. В остальных 27 встречах игра закончилась вничью.

После окончания Олимпиады Алехин принял участие в двух небольших турнирах — в Монтевидео и Каракасе, где занял первые места, не проиграв ни одной партии.

Предстояло возвращение в Европу, уже охваченную огнем Второй мировой войны. Но там, во Франции, был его дом…

ГОДЫ ТЯЖКИХ ИСПЫТАНИЙ

Весть о скором, в январе 1940 года, прибытии чемпиона мира в Лиссабон вызвала большое оживление среди португальских шахматистов. В порту Александра Алехина и его супругу Грейс Висхар встречали десятки приветливо улыбавшихся любителей шахмат. Они стремились познакомиться с гениальным гроссмейстером, услышать его впечатления о поездке в Южную Америку, получить автограф.

«…Алехин произвел впечатление короля, находившегося в зените своей славы, — вспоминал чемпион Португалии Франсиско Люпи. — Это был высокий человек, с благородной осанкой и очень приветливый. Португальские шахматисты были просто очарованы его любезностью, когда он учил их или давал советы, а также когда проводил свои блестящие показательные партии…»

Остановился Алехин с супругой в отеле небольшого курортного города Эшторил, расположенного вблизи Лиссабона. Но жил он там всего две недели. В то время Франция находилась в состоянии войны с фашистской Германией, и Алехин поспешил в Париж. Он полагал, что в 47 лет может принести пользу французской армии в качестве переводчика.

В биографии Алехина это была вторая война против немцев. Будучи сублейтенантом резерва, он приступил к службе в военной разведке.

В июне 1940 года, когда французское правительство подписало соглашение с Германией о перемирии, Алехин находился в Аркошоне, около Бордо. Казалось возможным покинуть оккупированную немцами зону и добраться до Марселя, получив там отставку от военной службы.