Алекс

— …и вот теперь ты спрашиваешь, не вздрючили ли меня наверху? — договорил за него Камиль.

В этот момент он уже стоял у выхода, держась за дверную ручку.

— Ты куда? — спросил Ле-Гуэн.

— Ну, мне тоже предстоит вздрючка, но, поскольку у меня есть некоторый выбор, я предпочту судью Видара.

— У тебя совсем нет вкуса…

44

Алекс пропустила два грузовика, потом третий. С того места, где она припарковалась, отлично видно все маневры огромных фургонов, сменяющих друг друга перед погрузочной платформой. На ней громоздились какие-то поддоны — груда почти с дом высотой.

Прошлой ночью Алекс уже побывала здесь. Она влезла на стену, что оказалось нелегко, — для этого пришлось встать на крышу машины — и, если бы ее задержали, это означало бы конец ее истории. Но нет, ей удалось остаться незамеченной на гребне стены в течение нескольких минут. Под лобовым стеклом каждого грузовика виднелась табличка с трафаретной надписью — номер маршрута и пункт назначения. Все они ехали в Германию: Кельн, Франкфурт, Ганновер, Бремен, Дортмунд… Ей нужен был тот, что направлялся в Мюнхен. Она запомнила его номерные знаки и номер маршрута, но он и сам по себе был приметный — вверху на лобовом стекле, там, где оно уже смыкалось с крышей, виднелись огромные буквы: БОББИ. Алекс поспешно спрыгнула со стены, заслышав сторожевую собаку, учуявшую наконец ее присутствие.

Полчаса назад она увидела, как шофер поднимается в кабину, втаскивает туда свои вещи, забирает документы. Это был высокий тощий человек лет пятидесяти, в синем комбинезоне, очень коротко подстриженный, с густыми усами, напоминающими две мини-швабры. Но его внешность интересовала Алекс меньше всего — главное, чтобы он взял ее с собой. Она немного подремала в своей машине, дожидаясь, когда откроются ворота, — это произошло в четыре утра. Некоторое оживление началось спустя полчаса и затем уже не прекращалось. Алекс пристально наблюдала за воротами — стоило ей упустить свою цель, и весь план пошел бы насмарку. И что тогда ей оставалось бы — дожидаться прихода полиции, сидя в номере отеля?

Около шести утра тот тип приблизился к своему грузовику, мотор которого медленно вращался последние четверть часа, и в последний раз проверил все сопроводительные документы. Алекс наблюдала, как он перешучивается с погрузчиком и двумя другими шоферами. Наконец он поднялся в кабину. Этот момент она выбрала для того, чтобы выйти из машины. Обойдя ее, она открыла багажник, взяла оттуда рюкзак и, не опуская крышку багажника, из-за нее еще раз взглянула на выезд, чтобы убедиться, что другой грузовик не опередит тот, который ей нужен. Увидев, что все в порядке, она бегом бросилась к нему.

— Я никогда не занимаюсь автостопом на трассе. Очень опасно.

Бобби кивнул. Сам он, очевидно, не опасался случайных попутчиков. Но по достоинству оценил такую предусмотрительность — дождаться дальнобойной фуры у погрузочной станции, вместо того чтобы торчать на обочине шоссе, подняв большой палец.

— А здесь всегда полно грузовиков — хоть один подходящий, да найдется, — добавила она.

Он все больше восхищался сообразительностью Алекс. То есть нет, конечно, не Алекс. Для него она Хлоя.

— Я Робер, — сказал он, протягивая ей руку через пассажирское сиденье. — Но все зовут меня Бобби, — добавил он, указывая на самоклеющуюся надпись на лобовом стекле.

Однако сам факт автостопа его слегка удивил.

— Авиабилеты ведь не очень дорогие. В Интернете можно найти всего за сорок евро. Я могу понять, если время поджимает, — но если нет?

— Я предпочитаю экономить деньги на дорогу, чтобы тратить их только на месте. И потом, когда путешествуешь сам по себе, бывают интересные встречи, правда же?

Этот тип казался простодушным и отзывчивым, он сразу согласился подвезти ее, когда она объявилась у его кабины. Алекс внимательно ждала ответа — впрочем, интересовал ее не столько сам ответ, сколько его тональность. Больше всего она опасалась похотливых взглядов. Ей совсем не улыбалось целыми часами отклонять заигрывания донжуана-дальнобойщика.

Над лобовым стеклом Бобби покачивалась фигурка Мадонны, а на приборной доске стояло устройство, показывающее нечто вроде слайд-шоу: одна за другой на экране появлялись фотографии, словно перелистываемые страницы книги. Шоу было закольцовано — за последней фотографией вновь возникала первая. Он купил эту штуку в Мюнхене. За тридцать евро. Говоря о вещах, Бобби часто упоминал об их цене, но не столько для того, чтобы похвастаться, сколько для того, чтобы быть точным в своих объяснениях. А объяснять он любил. Он почти полчаса рассказывал про это устройство, а заодно и про то, что было на фотографиях: про свою семью, дом, собаку, особенно про троих своих детей.

— Два мальчика и девочка. Гийом, Ромен и Марион. Девять лет, семь лет и четыре года.

И снова эти уточнения. Но, по крайней мере, он не рассказывал скользкие анекдоты. Спасибо и на том.

— Хотя, по правде говоря, чужие дела — это ведь никому особо не интересно? — улыбаясь спросил он.

— Ну почему же, — возразила Алекс. — Мне, например, интересно.

— Просто вы хорошо воспитаны…