Алекс. Безродный. Дилогия (СИ)

Но вот если дьяволопоклонник выбирал «гадость», то проходила ровно та же процедура, но с использованием ментальной магии, что позволяла проникать в разум подсудимого и получать необходимые сведения. Процесс сопровождался нанесением вреда духовной оболочке человека или другого представителя этого мира, а потому боль, которую чувствовал осуждённый, была невероятной. Кстати, это заклинание («Цепь раскаяния») у нас хоть и было известно, но находилось под запретом, и разрешалось его использовать только на демонах. Сделавший иначе навсегда изгонялся с наложением духовных блоков на всё то, что касалось ордена, и закупориванием магических каналов, что позволяли использовать энергию.

Меня больше всего удивило то, что после окончания допроса в этом мире тело дьяволопоклонника не сжигали, как это делали мы с ещё живыми заключёнными, а использовали для проведения ритуала призыва демона, дабы после его поймать в этом помещении и развеять, попутно выпытав всё что получится выпытать. Немного негуманно, как по мне. Более того, цель подобных призывов была глупой: вытянуть врага из другого мира и, убив его, запечатать, или же, иными словами, развеять, дабы он больше никогда не вторгся в этот мир… Как сказал Глациус, она ошибочна, и древние занимались ерундой… Не существует никакого запечатывания, а сокращать их поголовье таким образом всё равно что из стаи саранчи выловить одну попрыгунью и радоваться победе над всем роем. Другое дело, когда призываешь «нужного» демона, имеющего нужную информацию. Вот это — стоящая цель. Как у нас, например.

— Главная проблема, — продолжил старик, — заключается в ослаблении демонов. Стандартная печать «Дьявольская ловушка», конечно, позволяет их удерживать в определённом месте и даже ослабляет их, но для действительно сильных демонов необходимо использовать печать «Оков суда», которую я к счастью, знаю. Опять же, придётся регулярно её поддерживать и контролировать, дабы отродье не прорвало печать.

— Я так понимаю, — сказал я, пока чистил пол от пыли и грязи, — что тот всё равно остаётся более сильным, чем человек. Я прав?

— Верно, — кивнул тот, — раза в четыре-пять точно. Дальше зависит от самого ранга демона.

— Ну, понятно, — вздохнул я. — Огребать мне придётся знатно.

— Ну, что поделать? — фыркнул Хранитель, беря с полки шкафа амулет. — Мне нужно будет саму печать держать работающей. Да не бзди, я тебя многому научил.

— А позвать кого-то из своих сослуживцев не вариант?

— Ты не до конца понимаешь… Коллеги у меня есть. И разные. И уровень силы у них разный. Те, кто был бы нам полезен — обязательно вызовут бучу. Видел храмовников наверху? Эти их заметят сразу же, как только те подойдут на расстояние в километр от города. Сразу начнутся неудобные вопросики. Причём не только у них, а в целом у князей-правителей во всех Диких Землях.

— А тебя-то как ещё не засекли? Ну, твою настоящую силу? Они же тебя считают на уровне третьего круга? — выгнул я бровь от удивления. — Что ты в себя такого впиндюрил, что за столько лет никто и ухом не повёл?

— Лучше тебе не знать, пацан… Они считают, что я на грани прорыва на 3 круг. А ты только что получил в своё распоряжение ещё одну тайну, за которую я могу тебя убить. — Старик остановился, а взгляд его словно устремился в пустоту. — Что же до моей личности… Не надо тебе знать, какую цену я заплатил.

— Ну, как я вижу, ты её всё же смог себе позволить, — фыркнул я, указывая на него. — Жив-здоров и даже деменции не наблюдается.

— Иди ты, — усмехнулся Глациус, чуть повеселев. — Лучше скажи, что там с печатью?

Я смотрел на это жалкое подобие печати удержания и…

Нда-а-а… Совершенно устаревшая технология, если можно так выразиться. Если сравнивать с нашей классической, то тут нет пары окольцеваний, нет необходимых линий, которые образовывали бы некую «паутину», а также отсутствует часть символов как, собственно, и в кругах, так и внутри самой пентаграммы.

— Скажем так… — Я сначала хотел выразиться помягче, но отказался от данной затеи. — Печать говно. Как из неё демоны не выбирались через секунду после заточения, мне крайне непонятно.

— Всё настолько плохо? — Старик, кажись, даже не расстроился, а наоборот, воодушевился. — А насчёт того, как удерживались… «Оковы суда».

— Ну да, ну да… — поцокал я языком. — А нормальные печати мы научиться делать не желали. Всё ручками, да ручками. В общем, смотри сюда.

Я начал ему объяснять то, с какой пентаграммой работали у меня в ордене. Всё же какой-то плюс от более прогрессивного мира имеется: наши борцы с нечистью знатно так поработали над улучшением методов борьбы с демонами, хоть и ушли дальше в гуманизм, нежели местные.

— Это довольно интересно… — пробормотал Глациус, о чём-то раздумывая. — С этим надо и дальше работать, дабы сделать печать ещё сильнее. А пока возьми на столе коробку и открой. Там находится склянка с кровью одного из тех дезертиров, что мы поймали. Начерти ею пентаграмму, как ты её зовёшь, а я разберусь со своей печатью.