Алекс. Безродный. Дилогия

— Огли, — Я мягко прервал орчиху, — ты мне нравишься, правда. И как девушка, я имею в виду тело, и как личность. И мне действительно приятно проводить время в твоей компании, поскольку это помогает мне не только в эмоциональном плане, но и позволяет не забывать о своей клятве, что я дал давным-давно. Клятве, которую я поклялся исполнить несмотря ни на что, даже если придётся идти против всех и вся. Мне вон с аристократами приходится шуры-муры крутить, но это не из-за моей любви к ним, а потому, что иного выхода я не вижу. На них СЛИШКОМ многое завязано, а потому их связи и влияние мне просто необходимы.

— Настолько она тебе важна? — спросила она, намекая на клятву.

— Настолько, что готов жизнь положить на неё.

Я не врал. И так уже клал ранее. Больше не хочу.

Посидев, чуть помолчав, девушка-полуорк встала, после чего сделала пару шагов, явно обдумывая услышанное.

— Знаешь… — начала она после долгого молчания. — Эта княгиня такая… властная, что порой не могу не ругнуться на неё. И помимо этого, у неё ещё непомерные аппетиты и жадность. Иногда так и хочется проломить ей за это череп и то, что в нём осталось.

— Поверь, ты не одинока в своём желании, — улыбнулся я, не став уточнять, что речь о политических противниках Сисилии, а не обо мне, — но лучше не стоит, правда.

Мы взглянули друг на друга и рассмеялись от души. Кризис на некоторое время миновал. Она умная. Всё видит, но не порет горячку и не задаёт вопросов, на которые не существует правильного ответа.

— Огли, — я подошёл к ней и приобнял, — скоро я стану одним из аристократов, а потому тебе лучше не отсвечивать своими чувствами ко мне на людях. Только забот больше получим. Жизнь «наверху» очень и очень сложная, и порой там не место вполне себе обыденным вещам.

— Но ты же не бросишь меня?

— Давай начистоту. Я не могу этого обещать, — покачал я головой. — Забыть не забуду. Ценить каждое мгновение рядом с тобой тоже буду. Но прочее слишком туманно. Даже для меня оно кажется расплывчатым и неопределённым. А учитывая все нюансы дворянства, это лишь цветочки.

Оглайла явно взгрустнула от моей правды-матки. Пришлось оперативно исправлять.

— Если из-за этого твоя жизнь окажется под угрозой, я сделаю всё, чтобы ты была невредима. Но! Как только я со всем разберусь, я тебя заберу. И даже твой папаша меня не остановит. Попросту не сможет остановить мою мощь!

— Он тебя расплющит и не заметит, — прыснула та со смеху, явно представив картину.

— Это мы ещё посмотрим. — Я взял подушку, которую Огли ранее принесла, и стал ею размахивать. — Всех убью, один останусь.

И начался типичный вечер пятницы. Мы бросались подушками, били друг-друга ими, пока не припёрся старик и в типичной для него манере не погнал нас прочь. Причём в наказание запретил сегодня вместе спать, ибо «нечего заниматься непотребством в святая святых». Назло ему пошли гулять по ночным улицам города. Там-то нам никто и ничего не запретит.

* * *

Уже под утро я лежал один на кровати с закрытыми глазами, погружённый в размышления.

В чём смысл всех этих моих потуг? Ради чего я всё это делаю и к чему стремлюсь? С одной стороны, всё очевидно, но с другой, превратности судьбы такие превратности… Никогда не знаешь, к чему всё приведёт.

И что мне делать с этой рогатой козлиной? Его силы куда выше моих, а возможности чуть ли не безграничны, в отличие, опять же, от моих. Он найдёт тысячу и одну причину вывернуть наши договорённости в свою пользу и оставить меня ни с чем. Да так, что он как бы и не при чём. Но и я же хорош. Поставил себя на его место и сам с лёгкостью придумал десяток способов невыполнения договорённостей, при этом «я как бы и не при чём». И это я-то со своим примитивным мозгом, а у того опыт поболее моего будет. Не зря же живёт на этом свете чуть ли не с его сотворения.

С этими мыслями я и заснул, оставляя свои размышления на потом. Не в первый раз думаю, а решения всё ещё не вижу.

* * *

Несмотря на все заявления Глациуса, прошлой ночью мы с Оглайлой установили рекорд по числу подходов любви. И ни разу не повторили место для «тренировки». На эти мгновения удалось позабыть о неприятных мыслях и воспоминаниях.

С утра я только открыл глаза, как заприметил крадущуюся ко мне красотку. Та юркнула под одеяло и прижалась всем своим горячим телом.

Только мы раскачались и перешли к самому интересному, как мне показалось, что в дверь кто-то постучал. Я остановился, прислушался, но ничего не услышал.

— Что случилось? — откинув волосы, спросила девушка.

— Ничего… — помотал я головой. — Наверное, показалось.

— Да, конечно! — раздался старческий голос снаружи. — Вылезай, пацан, из своей конуры и дуй ко мне, иначе я сотру твою булаву окончательно! Я вообще удивлён, что она всё ещё на месте, с твоей-то лёгкой жизнью!

— Козёл старый… — прошипел я.

— Я ВСЁ СЛЫШУ, СОПЛЯК! — закричал Хранитель и заставил-таки меня с сожалением покинуть горячую красавицу.

Наспех одевшись, я направился к старику в кабинет. Что у него там такого случилось, что до меня припёрся?