Алекс & Элиза

– Не знаю, стала ли после твоего объяснения медицина интереснее или любовь скучнее, – с улыбкой заметила девушка. – Но, вероятно, биологические процессы приобретения иммунитета и эфемерная алхимия любви имеют нечто общее.

– Ты когда-нибудь видела микробы? – спросила тетушка Гертруда, не ожидая ответа племянницы. – Вот и я нет, и все-таки не сомневаюсь в их существовании, поскольку наблюдала, как они влияют на тело. Точно так же я никогда не видела «любви» и все же раз за разом наблюдала, как сильно она меняет людей.

– Но микробы реальны, – возразила Элиза, видевшая их лишь на картинках. – Я имею в виду, физически. В то время как любовь… любовь – всего лишь чувство. Его нельзя посадить в пробирку, и от него нет прививок, потому что из него не сделаешь порошок или пасту.

– Я своими глазами видела множество девушек, подхвативших любовную лихорадку при столкновении с романтическими соблазнами в их окружении. А также множество молодых людей, потерявших веру в любовь из-за слишком частых столкновений с ее наиболее низменными проявлениями.

– Я не совсем понимаю, о чем вы, тетушка.

– Тут как с примочкой, которую мы накладывали нашим бравым солдатам. Если царапина неглубока, болезнь будет протекать в более легкой форме, но если поцарапать до крови – совсем другое дело. Многие юноши, считающие любовь игрой или подменяющие ее тем, о чем добропорядочной леди говорить не подобает, черствеют сердцем, теряя ту чуткость, без которой нет истинного чувства.

Теперь Элиза поняла, о чем говорила тетушка. Будучи дочерью генерала, она значительно чаще, чем мог заподозрить отец, слышала, как солдаты обсуждают эту сторону своей жизни. Здесь, в Морристауне, девушка видела, как мужчины то и дело снуют возле неокрашенного дома на Уайтлаун-стрит, где жили пять одиноких женщин. Тетушка Гертруда уверяла, что это вдовы солдат, но Элиза не заметила на их лицах ни капли скорби.

– Как бы то ни было, – продолжила женщина, – пусть я и не люблю ссылаться на возраст, позволь мне сказать, что однажды, когда ты будешь давно и счастливо замужем, поймешь, о чем я говорю. Достаточно сказать, что любовь не терпит спешки, точно так же, как и медицина. Нужно разобраться в причинах, как и с болезнью, составить план борьбы и следовать ему со всей возможной точностью.

– Болезнь! Борьба! – воскликнула Элиза. – Тетушка Гертруда, ты рискуешь подтвердить все слухи о женском коварстве, которые распускают воинствующие холостяки. Разве любовь не приходит в свое время и на своих условиях? Разве все прочее может называться любовью, а не обычным манипулированием общепринятыми условностями?

– Мужчины уже манипулируют ими, Элиза. Мы, женщины, должны разрабатывать собственные стратегии или рисковать своим будущим счастьем, полагаясь на эмоциональную зрелость мужчин. А это, моя дорогая, все равно что позволить лошади выбирать гостиницу по качеству соломы в стойле!

Тетушка Гертруда завершила свою обличительную речь, тихонько хмыкнув. Элиза не была уверена, что полностью поняла тетушкино сравнение, но следующие слова пожилой женщины заставили ее напрочь забыть об этом.

– Нужно сделать еще несколько прививок. Мы еще не привили офицеров штаба генерала Вашингтона, за исключением полковника Гамильтона. Так что завтра с утра ты отправишься туда. Доктор Кокран попросил меня помочь ему с обходами, поэтому я была бы тебе очень признательна, если бы ты смогла сделать все сама. Ты с этим, определенно, справишься.

Элиза была решительно настроена оправдать доверие.

– Почту за честь, тетушка. Спасибо за то, что верите в мои способности.

– Ты это заслужила, моя дорогая.

Элиза разгадала замысел тетушки, когда они обсуждали подготовку маленькой корзинки, в которую следовало сложить бутылочки с порошком и все необходимые инструменты.

– Будь внимательна, Элиза. Без сомнения, некоторые офицеры постараются убедить тебя в том, что они уже привиты, но, если их имен не будет в моих списках, это не так. Возможно, их придется приободрить. Используй рассказ о добровольной прививке полковника Гамильтона как яркий пример храбрости и решительности для всех остальных. Скажи офицерам, это приказ доктора Кокрана, что равносильно приказу самого генерала Вашингтона. – Тетушка Гертруда легкомысленно махнула рукой. – Ты умная девочка. Придумаешь, что сказать…

Но прежде чем Элиза успела возразить, дворецкий объявил о прибытии нежданных гостей.

И в дверях появились Анжелика и Пегги.

– Элиза!

– Анжелика!

– И Пегги здесь! – воскликнула Элиза, вскочив с кресла, чтобы обнять сестер. – Что вы здесь делаете?

Девушки обменялись взглядами с тетушкой Гертрудой, которая, похоже, ничуть не удивилась их появлению. Анжелика невинно захлопала ресницами.

– Мы приехали помочь.

– Нет, на самом деле, – со смехом повторила Элиза, – что вы здесь делаете?

Анжелике удалось сохранить серьезное выражение лица не дольше секунды.

– В Олбани так скучно! – воскликнула она. – Мама все время ворчит из-за денег, папа муштрует слуг, словно те солдаты, и одни и те же семьи устраивают одни и те же вечеринки.