Алекс & Элиза

И вот, наконец, настал день свадьбы. Жизнь жизнью, а война войной, и за головокружительным предложением последовали долгие девять месяцев ожидания, которые, наконец, завершились свадьбой в «Угодьях», Олбани. С одной стороны, Элиза хотела выйти замуж как можно дальше от Морристауна – ей хотелось запомнить лишь то, что в этом городе она влюбилась в Алекса, а не то, что чуть не потеряла здесь и его, и себя. С другой, именно там полковник Гамильтон поставил под угрозу свое назначение командиром Третьего Джерсийского полка, когда генерал Клинтон, главнокомандующий британской армией, осадил Чарльстон, который пал после шестимесячной осады в середине мая.

Это, безусловно, была катастрофа, которую генерал Вашингтон очень тяжело переживал и потому просто не мог расстаться со своим самым доверенным помощником. Дело Бенедикта Арнольда получило широкую огласку – генерал Арнольд был одним из лучших полководцев Континентальной армии, когда-то служившим с генералом Скайлером. Отчасти благодаря тому, что Алекс обнаружил его переписку с майором Андре, Континентальной армии удалось сорвать план Арнольда по передаче форта в Вест-Пойнте британцам. Генерал смог скрыться, а майора Андре схватили и посадили в тюрьму. Элиза вспоминала о нем с теплотой, как о дерзком кавалере, с которым танцевала в ту самую ночь, когда познакомилась с будущим мужем, а Алекс понимал, что майор вел себя странно еще в тот вечер в Морристауне, когда они столкнулись у большого костра.

Хотя Арнольд придумал план, а Джон Андре был просто офицером, с которым генералу удалось установить связь, обе стороны конфликта считали майора одним из самых достойных офицеров в обеих армиях. И все же закон был суров, а позиция генерала Вашингтона непоколебима. Несмотря на то, что даже Алекс просил главнокомандующего о милосердии, 2 октября отчаянного молодого офицера повесили за шпионаж в тылу врага.

Его смерть глубоко потрясла Элизу, и прошло немало времени, прежде чем она почувствовала готовность, по ее словам, продолжать жить.

Но, наконец, на службе у Алекса наступило затишье, и к концу ноября ему удалось сбежать на север, в «Угодья».

Венчание состоялось 14 декабря в полдень.

Кэтрин Скайлер стояла перед зеркалом, поглаживая огромный живот. Она была беременна в двенадцатый раз за свою жизнь и невероятно капризна, но сегодня в полдень собиралась надеть улыбку на лицо и изобразить радушную хозяйку на грандиозном празднике по случаю свадьбы ее второй по старшинству дочери, Элизы.

Еще один взгляд в зеркало определенно не помог ей успокоиться.

– Я похожа на упитанную молочницу-датчанку, – проворчала женщина.

Поскольку час свадебной церемонии приближался, ей не оставалось ничего иного, как поднять подбородок повыше и накинуть на плечи роскошную шаль. Она выбрала бордовую с зеленью, украшенную перьями, лежащими на плечах, и кисточками из золоченой пряжи, спускающимися ниже талии. Бывшая когда-то выдающейся темноволосой красавицей с длинной изящной шеей, она едва ли могла вспомнить шикарную фигуру, о которой не особо заботилась, но тщеславие, поселившееся в душе от горячих комплиментов мужа в первую брачную ночь, с тех пор никуда не делось. За годы, прошедшие в окружении огромного выводка детей, у миссис Скайлер появилась привычка слегка покачиваться, чтобы успокоить нервы. Теперь она частенько слышала, как дети между собой называют ее Качающейся Лошадью, и каждый вечер видела, как муж запирается в своем кабинете после ужина.

Тем не менее сегодня – в особый для Элизы день – Кэтрин Скайлер приложила все усилия, чтобы выглядеть элегантно.

Венчание должно было стать простым домашним праздником в узком семейном кругу, как велели датские традиции их времени. Конечно, «Угодья» нельзя было назвать «простым» домом, да и разросшийся клан Скайлеров вряд ли походил на узкий круг. А еще у Скайлеров ни один праздник не проходил без песен и игр, как дома, так и на улице. Генерал велел мистеру Винсенту катать гостей по замерзшей реке Гудзон в открытых санях, украшенных колокольчиками, с упряжкой из двух лошадей в попонах.

Морозным днем 14 декабря, когда полуденное солнце выглянуло из-за туч и гостиная начала наполняться кузенами, дальними родственниками и друзьями, зазвучала соната Баха для скрипки и клавесина, как знак, что церемония вот-вот начнется. Для нее выбрали юго-восточную гостиную, самую большую в доме, где легко поместились Анжелика и Джон Черч, Пегги и Стивен ван Ренсселер, Филипп-младший и остальные дети четы Скайлеров, а также прочие представители семейств Скайлер, ван Кортланд и ван Ренсселер.

В ожидании появления невесты все разговоры стихли, и гости заняли места по обеим сторонам от прохода в центре огромного зала. Члены семьи занимали несколько рядов стульев и были одеты с неброской изысканностью, за исключением Анжелики, не удержавшейся и надевшей алое платье.