Алекс, или Девушки любят негодяев

— Ну и что? — От смущения она начала говорить с вызовом, хотя прежде никогда не позволила бы себе подобного тона в обращении с мужчиной.

— Тебе замуж пора, — снова повторил он, словно издеваясь.

— Я не хочу замуж! — отрезала она, поворачиваясь спиной, и услышала его совершенно серьезный голос:

— А за меня выйдешь?

Соня повернулась и растеряно посмотрела на Алекса.

— Не выйду…

— Посмотрим.

— Не дождетесь! — выкрикнула она, сорвалась с места и убежала, сопровождаемая его смехом.

И теперь, когда Алекс снова приехал в их дом, в день совершеннолетия Сони, за столом, при всей многочисленной родне, Георгий вдруг объявил, что выдает сестру замуж за старинного друга семьи.

Услышав знакомое имя, Соня чуть не потеряла сознание. Трудно сказать, что сильнее — уязвленная гордость кавказской женщины или уже ставшая очевидной любовь. Она вспыхнула совсем как тогда, в розарии, вскочила и убежала из-за стола. Алекс уехал тем же вечером.

До свадьбы оставалось полгода, по кавказским меркам это мало — времени на подготовку в обрез. К ним переехала жить Роза — красивая и веселая тетка, сестра его отца. На первый взгляд она казалась совсем молодой, но лицо было покрыто мелкими морщинками. Она бурно выражала симпатию к будущей невестке и активно помогала в подготовке грядущего мероприятия. Их отношения скорее напоминали дружеские, но Соня не понимала — почему жених не хочет увидеть ее?

И это все-таки случилось. Не совсем так, как ожидалось, но празднично и красиво. Он приехал по каким-то делам и сразу появился в доме у Георгия. На свою будущую супругу смотрел слегка свысока, хотя и с большой нежностью. Попыток к сближению не делал, существовал совершенно автономно, часто оставался ночевать. Однажды ночью они нечаянно столкнулись на кухне. Поначалу возникла неловкость. Налив воды, Соня ушла к себе, но уснуть уже не смогла. Ее мучил вопрос — любит ли ее этот мужчина? Почему решил жениться на ней? Следующей ночью она придумала, что ей понадобились таблетки. Конечно же, он ждал ее с коньяком и сигаретой. Они проговорили всю ночь. Так повторялось несколько раз. Однажды она не пришла на традиционное «свидание» — ее свалила нешуточная мигрень, она даже встать не могла. Тогда Алекс и пришел к ней впервые. Беспокойство быстро переросло в уверенность, что он знает, какое лекарство ей нужно — все женщины одинаковы, все хотели его любви, но не решались прямо сказать об этом. Так ночные свидания с кухни плавно переместились в комнату Сони.

Ее вовсе не смущала моральная сторона вопроса — Алекса она воспринимала уже как своего мужа, а как воспринимал ее он… Этим вопросом она не задавалась. Не задавался им и сам жених — ему не были ведомы муки совести. Лишь однажды и лишь одна женщина смутила его душу и заставила сожалеть о содеянном. Но та женщина была далеко, замужем и потеряна для него навсегда.

Накануне свадьбы до Алекса вдруг дошел смысл происходящих событий. Эта милая девушка, Соня, была ему очень симпатична, но он не мог представить себя зажатым в тесные рамки отцовских правил, его и теткиного упрямого желания женить его на «хорошей девушке». «Хороших» он никогда не любил, даже не замечал. Ему нужна была драма, надлом в душе, безумная страсть, не выражаемая словами, нужна была в женщине натура настоящего дикого зверя, умеющего любить до самой смерти, но готового в любой момент откусить любимую руку, повинуясь первобытному инстинкту. Одним словом, связывать себя узами брака с сестренкой Георгия он никак не хотел. Было еще не слишком поздно передумать, но наверняка Георгий так не считал. Поэтому объясняться с братом невесты Алекс не стал. В тот момент, когда взволнованная Соня очередной раз ждала его в своей комнате, он, отмахав пешком три квартала от дома, уже ловил машину в сторону аэропорта.

То, что началось после его исчезновения, больше всего напоминало плохое кино. Каждый член семьи реагировал по-своему, обвиняя в произошедшем и себя. Георгий звонил по телефону, не переставая, говорил то грозно, то униженно. Сначала он решил, что с Алексом что-то случилось, но вещей в доме не обнаружили, поэтому в разговорах скоро стали проскальзывать фразы «я достану этого подонка» и другие, не менее опасные. Мать Сони Ашхен сидела за большим пустым столом и тихо причитала. Этот бесслезный плач символизировал для нее величайшую скорбь. Отмена свадьбы действительно оказалась позором семьи, но еще большим позором стало то, о чем долгое время никто не знал — Соня была близка с мужчиной, так и не ставшим ее мужем. Разумеется, он был у нее первым. Кажется, догадывалась только тетка Роза, кстати, единственная, кто сохранял спокойствие и пытался решить ситуацию мирно. С утра она обзвонила гостей, оповещая их об отмене свадьбы, а вечером собралась и уехала на поиски непутевого племянника. Но даже Роза не могла предположить, что Соня беременна, и срок немаленький…