Алексадр Золотая Грива 2

Александр постоял ещё немного, но ничего подозрительного не почуял. Вдобавок ветер принёс с улицы запах гари, звуки пожара стали слышны сильнее. Осторожно подходит к лестнице.  Ступени медленно плывут навстречу. В коридоре никого. Двери закрыты. За ними то ли спальни, то ли гостиные, чёрт их разберёт. Шагает вперёд. Железные сапоги громко лязгнули, деревянные половицы застонали от жёсткой тяжести. Невольно вздрогнул. Некстати вспомнилась Зинкина мамашу Клепа с её отравленной саблей. " Да что за чёрт такой! - озлобился про себя Александр, - эка напасть, бешеная старуха с отравленной сабелькой... Нашёл, кого бояться, орясина такая!" Уже не скрываясь, шагает к ближайшей двери, вышибает. Гостиная пуста. Вторая комната, спальня ... Проверил везде, вышел на балкон - никого, никаких следов. Обозлённый, спустился на первый этаж, вышиб всё двери и опять никого не обнаружил. С досады решил спалить дом. Оглянулся, отыскивая что ни будь зажигательное и тут заметил блеснувший в приоткрытую дверь огонёк. Огонёк светит слабо и как бы издалёка и снизу, словно с конца подвала. Александр сразу насторожился, подобрал брошенные было мечи. Ткнул кончиком лезвия, дверь без скрипа распахнулась и он увидел каменные ступени, тускло блестящие от масляных светильников, дальше начинается подвал, уходящий в сторону сада.

Слегка погромыхивая доспехами спускается. Тёмный коридор в десяток саженей, плохо освещённый двумя светильниками, заканчивается двойной дверью. Других нет. Идёт прямо по коридору. Возле светильника остановился, подумал и … гасит один и другой. В полной темноте делает шаг, второй. Нога попадает на маленький камешек. Железо громко скрежещет в темноте и тотчас, словно по сигналу, незамеченные  ранее двери распахиваются и целая толпа стражников кидается на него. Бросилось в глаза, что зал за спинами стражников ярко освещён факелами, огонь отражается на лезвиях мечей. За стражниками мелькнул маленькая фигурка, закутанная до головы в мафорий. Стражники явно рассчитывали на внезапность нападения и, когда вывалились в тёмный коридор, на секунду растерялись. Свет факелов отразился на доспехах Александра, стражники увидели его.

- Вот он! - закричал один. Крик оборвался стоном. Александр прыгнул вперёд и оба меча замелькали в тёмном воздухе, как крылья ветряной мельницы в ураган. Он врезался в середину и закружился на месте, рубя всех без разбора. Рубил быстро, жёстко, не оставляя ни раненых, ни оглушённых. Так дерутся солдаты в жестоких уличных боях, когда вокруг горящие развалины и некуда отступить или уклониться. Рубил и колол, пока не затихли всё хрипы и стоны. Шагнул в дверной проём. Яркий, после темноты, свет факелов на мгновение ослепил. В противоположной стене была ещё дверь, небольшая, под цвет камня. Маленькая фигурка в мафории  бросилась к ней. Дверь распахнулась. Александр метнулся следом и едва успел в последний момент, когда неприметная дверь уже закрывалась. Дёрнул и что-то тёмное и визжащее накинулось на него. По груди, плечам и рукам часто-часто застучало железо. " Сабля мамаши Клепы"! - мелькнуло в голове. Подставил руку под удар - стальной налокотник сабля не прорубит - кулаком ткнул в бледное пятно лица. Под кулаком хрустнуло, сабля звякнула об пол и мёртвая старая Клепа рухнула на камни. Александр перешагнул через труп, нервно оглядываясь по сторонам. Где-то рядом должна быть Зина, а она похлеще мамочки. За спиной послышался шорох. Быстро шагнул в сторону. Стальная арбалетная стрела ударяет в стык панцирных пластин, пробивает кольчугу и наполовину входит между рёбер. В глазах сразу чернеет от боли, по телу разливается слабость. Выпавшие мечи громко звенят о камни. Ноги не держат потяжелевшее тело, он медленно опускается на  колено.  

В дверном проёме стоит улыбающаяся Зина, в руках тяжёлый пехотный арбалет. Неровный свет настенных факелов освещает только половину лица, остальное скрыто тьмой, оттого улыбка похожа на оскал какого-то потустороннего чудища. Зарядить тяжёлый арбалет женщине не под силу. Александр опускает глаза. В боку жжёт и болит, кровь течет по ноге и капает на пол. Арбалетная стрела делается из целого железа, её можно вытащить без риска оставить внутри наконечник. Пальцы сжимают стальной прут.  Медленно тянет. Стало так больно, будто в бок расплавленного свинца плеснули. Он тянет ещё и ещё, пока наконечник не вышел из лёгкого, потом резко дёргает. Железо царапает по живой кости, боль захлёстывает с головой, оглушает. Падает на оба колена и стискивает зубы. Ощутил, как хлещет кровь из дыры, поспешно зажимает локтем, но через панцирь получается хреново и кровь продолжает лить. Давит что есть сил, поток крови стихает.

- Какой ты жи-ивучий, - протянула тоненьким голоском Зина, - как жалко убивать такого си-ильного мужчину.