Алексадр Золотая Грива 2

- Это бывает, - соглашается Костогрыз. - Когда много шкур берут или железа, всегда обжулят.

- Ну вот, а как выучатся, так сами жулить начнут, а?

- Да ладно! - отмахивается Костогрыз. - Дуракам переводу нет.

Яростно скребёт затылок. Тяжёлый кулак бьёт по лавке.

- Я бы давно согласен князю поклониться, - шепчет, - да не дают волхвы. Им, видишь, новый бог не нравится. Привыкли, что каждую весну жертвуем и золотом, и скотом, и людьми. А новому, я слышал, жертв не надобно. Ты видал, какой столбище Велесу поставили? И народ дурной, тёмный, верит волхвам.

- А ты разве сам не верховный волхв? - осторожно спрашивает Александр.

- Верховный, верховный ... А куда денешься, иначе князем не быть. Только я не всегда в лесу жил, поездил по миру, посмотрел. Ты вот в Царьграде бывал. А ну, скажи, как тамошние люди нас обзывают?

- Дикари - это самоё вежливое называлово, - отвечает Александр. - О других говорить не стану.

- Вот! Думаешь, мне нравится сидеть тут, на болоте, грибы с горохом жрать? Надоело всё, смотреть тошно. Бросить бы, да нельзя. Люди тут хорошие, если уйду, разбойники и тати вроде Белки власть захватят. Тогда беда всём.

- Я понимаю тебя, князь, но надо решать.

- Надо, - вздыхает Костогрыз, - только как? За волхвами пойдут многие.

Александр подходит к окну. Смотрит на городок, поднимает взгляд. Сразу за крепостной стеной расстилается поле. По краю растут кривые берёзы. За ними начинается болото. Тихо за окном, ни ветерка. Слепящее солнце заливает расплавленным золотом лучей землю. Парит. Распахивает окно. В горницу врываются крики скоморохов, шум толпы. Горячий густой воздух течет с улицы, как топлёное молоко.

- Наверно, гроза будет, - произносит Костогрыз. Сидит на лавке. Пальцы мнут письмо боярыни.

- Да, наверно, - соглашается Александр. Взгляд медленно скользит по домам, цепляется за столб Велеса. " Надо решать, надо решать ... - бьётся мысль, - а как?"

Ночь затопила городок душным мраком. Плотные, словно стёганое одеяло, тучи закрыли нёбо. Полный месяц жалобно мигнул и навсегда утонул в свинцовой волне. Сине-чёрные грозовые тучи сначала проглотили нёбо и звёзды, потом медленно поползли к земле. Тьма наступили такая, что даже свет факелов тонет трясине мрака. Ничего нельзя разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Александр почти на ощупь добрался до гостевой избы. Будто слепой, вытягивает руку, шарит по резным перилам. Осторожно переставляет ноги по лестнице, боясь оступиться. Толкает дверь. Из душной темноты выкатываются волны храпа. Шрам дрыхнет, не обращая внимания на комаров и духоту. Сильно пахнет чесноком и перегаром. " Нажрался мяса с горохом, запил ковшиком браги, - раздражённо думает Александр, - теперь храпит на весь лес. Уснёшь тут..." Плюнул с досады, сёл на ступеньку. Настроение упало окончательно. И спать негде, и Костогрыза этого уговорить не удалось. Трусоват оказался лесной вождь, боится крови. Дружина Шрама тоже не поможет - что такое полсотни воинов? Голова медленно опускается на ладони. Жёсткие волосы трещат под пальцами. Что придумать? Волхвы в любом племени пользуются влиянием, почти всегда их слово решающе. Они толкуют волю богов, кто будет спорить с такими?

Далёко, на грани видимости, слабо сверкнуло. Через несколько бесконечно длинных минут доносится слабый гром. " Гроза, - рассеянно отметил Александр, - ливень начнётся, зальёт всё к чёрту!" Вспомнил, как однажды гроза застала его с отрядом латной пехоты на переходе. Плоская, словно лицо кочевника, степь равнодушно тянется до горизонта. Смолкли насекомые, трава замерла в ожидании потоков оживляющей влаги. Солдаты, равнодушные ко всему от одуряющей жары, оживились. В строю пошли разговоры, шутки.

- Господин Александр, необходимо остановиться, переждать грозу! - раздался голос командира тысячи.

- Боимся промочить ноги? - удивился Александр.

- Нет, гроза может убить. И вам, генерал, надо сойти с коня.