Александр Алехин. Партия с судьбой

Смерть Алехина, породившую невероятное количество всевозможных слухов и версий, тут же назвали загадочной. Говорили, что шахматный король был отравлен, покончил с собой, убит на улице. Убийство тоже рисовалось разными красками. Была даже версия, что Алехина убили 21-го или 22 марта, после чего притащили в отель и бросили труп в кресло. Бытовало также поверье, будто Алехин перерезал себе горло бритвой. Но, очевидно, верившие в такой исход чемпиона мира, просто не видели фотографий Л. Люпи, судя по которым горло гроссмейстера осталось в нетронутом виде. Впрочем, оспариваются даже фотографии, которые якобы не совпадают с описанием журналиста газеты «O Século», написавшего в статье от 25 марта 1946 г., что Алехин не притронулся к ужину и отметившего, что возле тела находились шахматная доска и книга стихов. Несовпадение с фотографиями заключается только в оценке сохранности ужина. Но даже если отбросить все фотографии, официальная версия смерти — асфиксия и обнаруженный в горле кусок мяса свидетельствуют именно о том, что Алехин начал и не закончил трапезу. А кроме того, разве можно полностью положиться на мнение журналиста? И с какой стати его мнение должно стать решающим и наиболее авторитетным? И если допустить, что Л. Люпи сделал постановочные снимки, то почему нельзя допустить, что журналист из «O Sйculo» приукрасил свой репортаж?

Еще одним основанием для веры в убийство стали показания некоего гражданина, жившего в 1946 г. в Португалии, но впоследствии переехавшего во Францию. На этого гражданина ссылается даже Ю. Н. Шабуров в книге «Алехин» из серии ЖЗЛ. И не просто ссылается, а уверяет, что «появилась одна зацепка, способная потянуть весь клубок версий». Оказывается, этот гражданин, которому к 2000 г. было 87 лет, рассказывал, будто его отец, крупный нефтяной промышленник, эмигрировал в Португалию из Румынии при подходе немецких войск. Семья жила в Эшториле, а молодой человек брал уроки шахматной игры у самого Алехина. И вот однажды вечером молодому человеку позвонили из полиции и сказали, что его номер был найден в книжке господина, скончавшегося на улице. Звонивший предполагал, что этим господином был Александр Алехин, и просил молодого человека приехать подтвердить или опровергнуть предположение.

Молодой человек явился и подтвердил, что лежавший на тротуаре мертвец — действительно Алехин. Что было потом, он не знал. Но, судя по всему, кто-то перенес тело в гостиницу и уложил его в кресло. Этот рассказ передает и С. Н. Ткаченко, называя молодого человека мальчиком и уверяя, что за уроки Алехину платил его отец. Кроме того, как уверяет Ткаченко, по вызову полиции мальчик явился вместе с отцом.

Был и еще один «свидетель» убийства. Так, в конце XX в. в Эшториле якобы скончался бывший официант одного из местных ресторанов — того самого, где ужинал накануне смерти Алехин. Перед смертью он рассказал окружавшим его родственникам, что в 1946 г. подсыпал в еду Алехина яд, который ему передали какие-то незнакомые люди, одетые в штатское и говорившие с акцентом. Помимо яда ему передали крупную сумму денег и велели молчать. Больше тот официант их никогда не видел.

Кроме свидетелей, был католический священник, отказавшийся отпевать Александра Алехина ввиду того, что на лице усопшего остались следы насилия.