Александр Александрович Богданов. Сборник статей

Кем же были первые пациенты института? Прежде всего различные «ответственные товарищи». Богданов стремился придерживаться главных принципов теории «физиологического коллективизма»: «операции» должны улучшать здоровье людей (в перспективе «омолаживать») и видным партийно-государственным работникам необходимо обмениваться кровью с молодежью. Принцип «кровь за кровь» провести в жизнь было не так уж и сложно, молодежь охотно приходила в институт для экспериментов. Молодые рабочие, студенты или красноармейцы принимали в них участие как из-за «интереса к науке», так и из-за желания подзаработать. Донорскую кровь оплачивали по таксе 20 копеек за 1 миллилитр, таким образом, за стакан крови платили 40 рублей, за «операцию» – от 80 до 150 рублей. То есть весьма неплохие по тем временам деньги.

«Можно считать, – писал Богданов в январе 1928 года, – что нами принципиально решен вопрос об успешной борьбе с нервной, а по крайней мере отчасти – и с общей изношенностью, путем замещения крови. Надо заметить, что самый метод – замещения для этих целей здоровой, по-видимому, крови, или ее обмена, всецело создан нами». Богданов утверждал, что после переливаний наблюдались случаи заживления ран, излечения язвы желудка, сепсиса, улучшение зрения и работы сердца, даже случаи роста волос на голове, «несколько неожиданно успешных опытов лечения душевнобольных», что даже было «намечено важное для военного дела исследование относительно ядовитых газов и других отравляющих веществ».

Пациентами института являлись, например, давний друг Богданова, философ и экономист Владимир Базаров (Руднев) или сестра Ленина Мария Ульянова. У нее было тяжелое заболевание крови, состояние считалось безнадежным и по рекомендации вдовы Ленина Надежды Крупской ей тоже сделали переливание. Факт остается фактом – Мария Ульянова прожила еще 10 лет. Сделали «операцию» и 17-летнему сыну Богданова Саше Малиновскому. Он рос способным, но хилым ребенком. Богданов в своих письмах часто беспокоился о здоровье своего «котика», как он его называл. Сам Малиновский-младший, ставший выдающимся советским биологом и генетиком, проживший 87 лет (умер в 1996 году), всегда считал, что своим долголетием и отменным здоровьем он обязан именно переливанию крови в институте своего отца.

Насколько был обоснован оптимизм Богданова в его взглядах на пользу обменных переливаний? Судя по всему, он все же преувеличивал успехи, достигнутые в ходе экспериментов. То есть описанные им случаи излечения и улучшения состояния у пациентов действительно имели место, но, как считают современные гематологи, они носили временный характер, а Богданов просто не успел понять этого. За прошедшие с того времени годы переливание крови вовсе не стало универсальным средством лечения или тем более омоложения, хотя именно работы Богданова дали сильный импульс развитию советской трансфузиологии. «Наши опыты не являются еще достаточным доказательством для высказанных теоретических предвидений, – писал он в книге “Борьба за жизнеспособность”, – но все же, я думаю, нечто нами доказано, а именно – что здесь есть что исследовать». С этим, конечно, не поспоришь.

«Это решение о моей отставке»

Благодаря настойчивости Богданова штат института расширялся. Экспериментальный отдел возглавил Александр Богомолец – будущий известный патофизиолог и геронтолог, академик, Герой Социалистического Труда и вице-президент АН СССР[10]. Другими сотрудниками стали первый в СССР терапевт-гематолог Харлампий Владос, терапевт Максим Кончаловский (брат известного художника Петра Кончаловского), хирург Сергей Спасокукоцкий. Институт Богданова стал своего рода школой для подготовки специалистов в области гематологии и трансфузиологии.

Вместе с тем мечта Богданова о превращении института в «ячейку будущего общества братства» не торопилась сбываться. В январе 1928 года он написал докладную записку о работе института Семашко, Бухарину и Сталину, но не отправил. В пометке на ней говорится, что это произошло «ввиду изменившихся условий», однако по ней можно хорошо представить себе, с какими сложностями предстояло сталкиваться Богданову.

«Медицинский мир в целом неприязненно принял новое учреждение», – отмечал он. Богданов жаловался на проблемы со штатом, оборудованием, материалами, указывая, что преодолевать их удается лишь с помощью наркома здравоохранения. Возмущало его и поведение заместителя директора по административно-хозяйственной части Рамонова[11], «коммуниста с большим стажем», который, по словам Богданова, «обнаружил крайне своеобразное понимание идеи завоевания командных высот в научной работе».