Александр Андреевич С В Е Ч И Н

К стратегии этот метод нам представляется вовсе не приложимым, так как здесь отдельные операции перестают сливаться в одну главную операцию, и отделяются друг от друга новыми оперативными развертываниями. Цели отдельных операций оказываются разбросанными и являются логическими, но отнюдь не геометрическими, этапами на пути к достижению конечной военной цели. Мы поэтому будем говорить о стратегической линии поведения, о той логике, которая связывает цели отдельных операций в один путь к конечному успеху, и которая, в геометрическом начертании, представляла бы слишком большие изломы и разрывы, чтобы получить право именоваться линией. С геометрической точки зрения, военные действия утратили ныне последовательность; оставаясь на точке зрения Леера, мы должны были бы признать мировую войну хаосом. Однако, логическую последовательность развитие военных действий сохранило, и наша задача заключается в том, чтобы подметить и запротоколить ee. Все существо стратегического искусства руководства военными действиям" мы сводим к уяснению логики группировки операций, построенной для достижения целей войны.

Военные действия могут принимать различные формы — сокрушение и измор, оборону и наступление, маневренность и позиционность. Каждая из этих форм существенно влияет на стратегическую линию поведения. Поэтому мы начинаем наше изложение с изучения этих форм. Далее мы ознакомимся с капитальным влиянием, которое оказывают на стратегический образ действий сообщения. Затем мы бегло посмотрим, что представляют современные операции с ограниченной целью, в группировке коих заключается стратегическая деятельность. И, наконец, мы приступим к рассмотрению вопросов, входящих в понятие самой стратегической линии. поведения.

Сокрушение. Говоря о политической цели войны, мы пришли к заключению, что на политическое руководство ложится обязанность ориентировать, после внимательного обсуждения со стратегом, действие вооруженного фронта на сокрушение или на измор. Противоречие между этими формами гораздо глубже, важнее и чревато более существенными последствиями, чем противоречие между обороной и наступлением.

Задача стратегии существеннейшим образом упрощается, если мы или неприятель стремится покончить войну сокрушительным ударом по примеру Наполеона и Мольтке. Труды по стратегии, имевшие в виду исключительно стратегию сокрушения, в сущности обращались в трактаты по оперативному искусству, и Г. А. Леер с полным правом поместил на обложке своих трудов, под заглавием "стратегия", второй заголовок — "тактика театра военных действий". Естественно пристрастие стратегов старой школы к анализу Наполеоновских походов: в последних целая кампания часто сводилась к одной лишь операции на главном театре; стратегические вопросы не представляли затруднения и заключались лишь в определении главного театра; группировка сил между главным и второстепенными театрами производилась по принципу решительного предпочтения интересов главного театра, постановка цели для единственной операции. на главном театре не могла вызывать сомнений, так как она при стратегии сокрушения сводилась к уничтожению развернутых на нем неприятелем живых сил. Изучение Наполеоновских походов в большинстве случаев сводилось, таким образом, к изучению оперативного, а не стратегического искусства. Естественно, что Жомини считал вопросы стратегии более простыми, чем вопросы тактики. Из сказанного отнюдь не следует, что мы не признаем за Наполеоном стратегического величия; но оно при тогдашних приемах ведения войны поглощалось политикой: войны 1805, 1806, 1807, 1809 годов мы можем рассматривать в одной общей перспективе, как отдельные гигантские операции против выдвигаемых Англией на континенте врагов, и нас тогда поразит верная постановка цели каждой войны, верный момент для начала военных действий и чрезвычайно искусное завершение, в нужный момент, каждой кампании. Несомненно, и в эпоху Наполеона сокрушительная операция не всегда приводила сразу к развязке, например, в войну 1796-97 г. г., 1812 г., 1813; и Наполеону в таких случаях приходилось решать стратегические проблемы. Однако, военные историки Наполеона остаются и посейчас еще историками отдельных его операций, и лишь политическая история несколько открывает нам перспективу для охвата его стратегического искусства.