Читаем Александр Башлачёв: человек поющий полностью

Ах, до чего ж веселенькая дата!В углу притих парящий на весуМой добрый Ангел. Словно виноватыйСмущенно ковыряется в носу.Налью ему. Что на него сердиться?У нас с ним, право, общая беда.Совсем не там нам привелось родиться.А если там — то, значит, не тогда.Здесь тупиком кончается дорога.Любого цвета флаг повесьте на сарай —В нем все равно и пыльно, и убого.Здесь скучно. Самого занюханного богаНе привлечет наш неказистый рай.Давным-давно здесь время захромало.С тех пор любому в голову стреляй —Увидишь сам — прольется слишком малоХолодного, густого киселя.Бездарный повар, принявшись варитьЕго, не справился с упрямыми комками.И вот уже давно погасло пламя.И некому дровишек нарубить.Здесь нет дождя. Бывает просто сыро.Здесь неба нет, а только кислород.Давным-давно — слыхали? — пятая часть мираПревращена в бесплодный огород.Здесь нет цветов, конечно, никаких.Здесь, правда, вызревают помидоры,Которым пятки чешут сорняки,И по утрам слагают гимны хором....Кричать! Куда там... Не хватает голоса.Нелепо и ужасно тяжелоСебя за коротко постриженные волосыТянуть из вязких и гнилых болот.

1980

(Приводится по рукописи)

<p>Ничего не случилось<a l:href="#n_1" type="note">[1]</a></p>Я сегодня устал. Стал сегодня послушным.Но не нужно похвал равнодушных и скучных.И не стоит труда ваша праздная милостьЧто со мной? Ерунда... Ничего не случилось.Цепи долгого сна неразрывны и прочны.И в квадрате окна ночь сменяется ночью.В этом медленном сне мне единой наградойВсех лежачих камней пересохшая правда.Мелко тлеет костер... Наконец, я спокоен.Пыль надежд моих стер я холодной рукоюИ заснул до утра. А наутро приснилось,Все, что было вчера, да со мнойНе случилось.

1981

(Приводится по рукописи, 1981)

<p>«Оковы тяжкие упали...»</p>Оковы тяжкие упалиТемницы рухнули — и вотОткрылись голубые далиВсем, кто кривил в присягах рот.Октябрьский ветер пел недолго,Недолго ветер ликовал.Церквям — пожар, поэтов — в ВолгуИ новый царь к кормилу встал.Он не в короне, а в фуражкеВо лбу не бриллиант — звездаИ в той метели новой, страшнойВолками выли поезда.Россия, бедная Россия!Как часто мы с тобой вдвоёмЛомаем руки от бессильяИ водку пьем...

1981

(Приводится по списку Анастасии Рохлиной)

<p>Окоп</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии