Александр Беляев

Однако посланный Терменом курьер опоздал: от тела Ленина осталась одна пустая оболочка, а все внутренние органы уже были разложены по стеклянным банкам.

Но орган органу рознь: печень и желудок с селезенкой, конечно, важны, но не им обязан человек неповторимостью своей личности. И поэтому один ленинский орган удостоился не просто особого внимания, но целого института — Института мозга. Все были убеждены, что у такого гениального человека, как Ленин, и мозг должен быть не простой. Он, и вправду, — удивительный. Левое полушарие ссохлось до размеров грецкого ореха, правое, напротив, заполнено жидкостью — это пустоты, где раньше было мозговое вещество. Оставалась последняя надежда — выявить что-то необычайное в мозговых клетках… Ну, скажем, по величине, по распределению, по отросткам каким-нибудь… Или их отсутствию.

Забегая вперед скажем: кроме заявлений о неповторимости ленинского мозга, ничего внятного и убедительного мозговеды не сообщили. А могли бы, хвати у них мужества и научной честности, повторить слова профессора Преображенского: «Разруха не в клозетах, а в головах». В нашем случае, в одной — главной — голове.

И как только создали Институт мозга, по Москве поползли слухи, что наняли большевики немцев и дали им задание: воскресить ленинский мозг. Немцы действительно приехали — профессор Фохт со свитой ассистентов. Предложили отвезти мозг Ленина в Берлин, но ЦК не согласился — воскрешайте на месте! Но все-таки деньги на обустройство берлинской лаборатории Фохт из большевиков выбил. И, пока лаборатория строилась, был в Москве частым гостем. Потом наезжал все реже… Наконец умер. А мозг Ленина — то, что от него осталось: нарезка в две тысячи ломтей, — ждет своей очереди на воскрешение.

Глава четырнадцатая НА ДНЕ

Едва в апреле 1925 года «Всемирный следопыт» успел завершить публикацию рассказа «Голова профессора Доуэля», как в майском номере появились первые главы новой беляевской повести — «Последний человек из Атлантиды».

Повесть эту привычно числят по разряду фантастических произведений, но фантастических моментов в ней всего два: Атлантида и открытие Атлантиды. Все прочее — не фантастика, а фантазия. Обычная писательская фантазия, та, что позволяет писателю придумать своих героев, снабдить их чертами лица, характера и биографией. То есть — исторический роман, основанный на документах. Правда, с документами Атлантиде не повезло: всего два свидетельства, и оба принадлежат одному автору — Платону.

Интерес к Атлантиде вспыхивал неоднократно, а с 1888 года — после появления книги Игнациуса Донелли «Атлантида: Допотопный мир» — уже не затухал. Поэтому необходимо ответить на два вопроса: что побудило Беляева обратиться к этому сюжету и какими источниками он пользовался.

Начнем со второго вопроса. Ответ на него дал сам Беляев:

«Личный секретарь мистера Солли (нью-йоркского миллиардера. — З. Б.-С.) случайно оставил на письменном столе пеструю книжку с серыми и голубыми полосками обложки. Это был томик на французском языке: „Роже Девинь. Исчезнувший материк. Атлантида, шестая часть света“.

Миллионер, скучая, просмотрел эту книгу, но несколько строк остановили его внимание.

„Необходимо создать, — писал автор, — экспедицию из кораблей всех наций для исследования Атлантического океана, чтобы найти священную землю, в которой спят общие предки древнейших наций Европы, Африки и Америки“.

„Подводная экспедиция для отыскания Атлантиды… Это идея!“».

Книга Роже Дэвиня (Roger Dévigne) «L’Atlantide: Un continent disparu» вышла в Париже в 1924 году [230], и уже в 1926-м — по-русски в Ленинграде[231]. Воспользоваться русским переводом, выпущенным через год после публикации «Последнего человека из Атлантиды», Беляев, естественно, не мог и, значит, прочел книгу Дэвиня в оригинале. Как он ее заполучил — бог весть! Наверное, служба в Наркомате почт и телеграфов позволяла время от времени приоткрывать окно в Европу…

А то, что книгу эту он читал, а не только слышал о ней, подтверждает текст повести.