Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы

Упомянутые выше наблюдения Гумбольдта и Райха оказали сильное влияние на изучение магнетизма. Гаусс, величайший математик XIX столетия, также немало способствовавший успехам учения о земном магнетизме, упоминая о замеченных Араго изменениях магнитной стрелки вследствие влияния северных сияний, допускал, что некоторые изменения стрелки, найденные Гумбольдтом, можно, конечно, объяснить местными влияниями, но далеко не все. Гаусс предполагал, что при этом могут играть роль даже отдаленные силы природы. Поэтому он считал изучение их действия и распространения задачей, достойной естествоиспытателей. Случайные наблюдения, замечает Гаусс, не могут принести пользы науке. Ей необходимы наблюдения детальные, произведенные одновременно с величайшей точностью во многих различных местах. Из этого требования науки, продолжает Гаусс, вытекает необходимость для служителей ее предварительно условиться о плане согласных наблюдений, указанном великим естествоиспытателем Гумбольдтом. Положено было, для возможности сравнения незначительных колебаний магнитной стрелки в различных местностях, делать наблюдения каждые 5 минут, ограничив при этом продолжительность и число сроков. Продолжительность наблюдений была определена в 24 часа; сроками же были выбраны: время от полудня последних суббот в январе марте, мае, июле, сентябре и ноябре до полудня следующего воскресенья. На основании этих начал образовалось в 1836 г. магнитное общество, состоявшее первоначально из университетских и некоторых других значительных городов Европы. Ограничиться наблюдениями в одной части света было, конечно, недостаточно. Благодаря влиянию Гумбольдта, представившего всю важность магнитных наблюдений правительствам: английскому, русскому и северо-американскому, возникли и в других частях света магнитные обсерватории и с тех пор неусыпно следят на всем почти протяжении земного шара за движениями магнитной стрелки. Сознание ученого мира, что Гумбольдт был творцом этой отрасли естествоведения, выразилось лучше всего в том, что к нему обращались все рассеянные по земному шару наблюдатели с результатами своих трудов; в нем, как в фокусе, соединялись все наблюдения по земному магнетизму до появления их в специальных журналах. Благодаря этому почину Гумбольдта и научному рвению ученых эта отрасль естествознания обогатилась громадным материалом, давшим возможность изучить магнитное состояние нашей планеты с большой подробностью, хотя мы должны к этому прибавить, что, несмотря на совершенное, наука не может еще сказать своего последнего слова о том, в чем именно состоит сущность магнетизма, а знакома пока только с разнообразными видами его проявления. Мы вправе надеяться, что продолжающиеся наблюдения ученых достигнут со временем и этой цели, следуя направлению, указанному им Гумбольдтом.

Памятник Гумбольдту перед Университетом Гумбольдтов в Берлине. Фотография 1959 г. к 100-летней годовщине смерти ученого

* * *

Резюмируя научную деятельность Гумбольдта по главным отмеченным выше вопросам, нельзя не заметить, что на первом периоде ее сказывается уже та среда, которая оказала такое благотворное влияние на развитие впечатлительного юноши. Многосторонность его деятельности, упорное преследование целей, себе поставленных, непрестанный труд были плодом не только прирожденных качеств Гумбольдта, но едва ли не в большей еще степени результатом счастливого общения его с личностями, выдававшимися над общим уровнем тогдашнего немецкого общества. Бог весть, было ли бы имя Гумбольдта известно не только потомству, но даже его современникам, если бы в юности своей он рос посреди впечатлений дворянской касты и придворных интересов, суживавших взгляды его сверстников, прельщенных легкими успехами и мишурным блеском легкой карьеры привилегированных классов. О существовании их упоминают разве родословные и кроме этих геральдических следов они не оставили после себя никаких, более достойных памяти. Что касается личных качеств, необходимых для преуспеяния на пути, пройденном Гумбольдтом, то мы видим, что способность восприятия, память и прилежание не были сначала в одинаковой степени отличительными его чертами. Первой он в юности вовсе не отличался и только впоследствии способность эта начинает в нем проявляться.

Памятью он одарен был, правда, счастливой, и она не раз оказывала ему неоцененные услуги при его исследованиях, подсказывая ему такие данные, которые будучи забыты не могли бы привести к тем счастливым сопоставлениям, сближениям и выводам, которые встречаются у Гумбольдта почти на каждом шагу. Но едва ли не более всего он обязан был своему неутомимому, настойчивому, не знавшему никаких препятствий труду. Громадная начитанность его видна с самых первых его произведений.