Александр Гитович

— Я думал, что он тотчас заснет, — продолжал Бурсов. — Но каково было мое удивление, когда утром следующего дня Александр Ильич почти дословно стал рассказывать мне прочитанное. Потом, когда была перевернута последняя страница, он сказал: «Все превосходно, но последняя часть романа стоит в первом ряду мировой классики».

«Объединение было по сути дела мастерской, где поэты, встречаясь, обсуждали стихи друг друга, придираясь к каждой строке», — говорил Гитович в одном из своих публичных выступлений. Занятия в нем отнюдь не напоминали занятий в классе. Их лучше сравнить с диспутом. А. Л. Ахматова, бывавшая на этих занятиях, рассказывала мне, что споры молодых поэтов были не только темпераментны, но и обнаруживали солидную подготовку спорщиков, глубокое знание отечественной литературы. Кроме А. А. Ахматовой на занятия объединения приходили другие видные ленинградские литераторы: Н. Заболоцкий, Ю. Тынянов, М. Зощенко… Да и в Москве у молодых оказалось немало друзей и благожелателей.

В архиве Гитовича сохранилось письмо Ильи Эренбурга.

«Дорогой товарищ Гитович, спасибо за письмо. Я помню споры вокруг ЛО. Прекрасные помню стихи Ваши, Шефнера и еще одного поэта, если угодно, архаика (забыл его фамилию, а стихи помню). Судьба поэтов и „критиков“ закономерна. Дополню: об одном писателе говорили, что он „оторвался“, „чужой“, „гнилой парижанин“ и т. д. Нужно ли указывать, где хулители?.. Поздравляю с медалью[1]: такие слова прекрасны на сердце поэта.

Желаю Вам от души удачи и крепко жму руку

Ваш Илья Эренбург»

Объединение молодых отнимало у Гитовича не только время, но и духовные силы, но он не жалел об этом, понимая, как важна для развития литературы новая смена.

В седьмом номере журнала «Литературный современник» за 1940 год он опубликовал «Главу, не вошедшую в поэму» («Город в горах»). В ней нет прямого указания на объединение, но строки, которые будут процитированы ниже, навеяны общением с молодыми друзьями:

А лучше — мне подумалось —
Движенье
Той молодежи, рвущейся вперед,
Что не продаст республику в сраженье,
Не хнычет в жизни
И в стихах не врет.
Мир хорошо, по-моему, устроен.
Я — за него.
И я веду к тому,
Что вот уже — не двое и не трое
Теперь любезны сердцу моему.

Поэт радовался не только и даже не столько увеличению численного состава объединения. Быстро шел творческий рост молодых литераторов. Этому в немалой степени способствовало то, что у объединения была своя «посадочная площадка». Ею стал журнал «Литературный современник» (Гитович был членом редколлегии).

Журнал охотно предоставлял молодым свои страницы. В 1938, 1939, 1940 годах, пожалуй, не найти ни одного номера, в котором не были бы напечатаны стихи членов объединения. Журнал не только печатал молодых стихотворцев. Он рецензировал их первые книжки, критиковал, предостерегал от ошибок. Правда, нередко критика шла по касательной: подмечались отдельные погрешности в стихе, но менее всего говорилось о главной опасности, угрожавшей некоторым молодым стихотворцам, — рассудочности, готовности удовлетвориться книжными знаниями.

Впрочем, случалось, что и самые дружеские критические замечания иные из молодых переживали болезненно. Обиженные пытались найти сочувствие у товарищей, защиту у Гитовича. Но тщетно. Дружба членов объединения не низводилась до взаимного амнистирования. Короче говоря, молодые поэты получали хорошую закалку.

«В результате трехлетней общей работы, — отмечал Гитович, — поэтам, входящим в объединение, несмотря на все различие их поэтических индивидуальностей (ибо, конечно, Чивилихин столь же мало похож на Лифшица, как Шефнер на Лебедева и т. д.), стало ясно, что очень многое их объединяет.

Но это объединяет их и со „Стихами о Кахетии“ Тихонова, и с многими стихами Прокофьева и Саянова, и т. д. — то есть со всем тем, что кажется нам передовым и прогрессивным в советской поэзии».