Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность»

– В интернете я обнаружил, что некоторые любители музыки выкладывают на общедоступных сайтах тексты и стихи песен, которые я исполняю на своих концертах. Причем они печатали эти стихи так, как их услышали, допуская ошибки. Вот и пришла мысль зафиксировать оригинал моих текстов на страницах книги. Я решил, что мое «Избранное» по стилю и художественному оформлению должно быть похоже на знаменитую в советское время серию «Библиотека поэта». В ней издавали произведения Пушкина, Ахматовой, Есенина. В «Избранное» вошло несколько десятков моих фотографий. Но поскольку сниматься я не люблю, то в основном вы увидите фотки, где я с друзьями… Я трудился над оперой 30 лет. И всем актерам и певцам, принявшим участие в ее записи, я низко кланяюсь. Иосиф Кобзон исполнил в «Мастере» роль первосвященника Каифы. Мало кто знает, что Иосиф Давыдович, будучи секретарем парткома Москонцерта, получил страшный выговор по партийной линии за то, что на концерте в Колонном зале, где в первом ряду сидел Ясир Арафат, стал петь на иврите и идише песни своего народа. Арафат после этого нажаловался на Кобзона в ЦК, и Иосифа Давыдовича долго таскали на ковер. У меня в студии свою партию он спел великолепно, причем это было после медицинской процедуры. Обычно после таких процедур человек дней десять встать не может. А Кобзон приехал ко мне через полтора часа…

Интервью 2011 года

Самое неформальное интервью именно в этом году дал Маэстро маргиналу от журналистики Саше Никонову, который назвал беседу «Дедушка русского рока». Что дало мне основание летом 2012 года обозвать Градского так в прямом эфире канала «Москва-24», но песнь, конечно, не о том. Беседа у двух неординаров (©Мой) вышла забавная:

«Когда-то Александр Градский был шумен и мелькал, а теперь тих и неприметен. Когда-то он матерился неустанно, а теперь за время беседы сказал лишь два матерных слова – я и то больше. Что же случилось с дедушкой русского рока? Может, просто старость? Или и того страшнее – он помудрел? Сейчас проверим…

– …Мы говорим уже полтора часа, а вы сказали за это время всего два матерных слова. А ведь всем известно, что Градский – страшный матерщинник.

– Да я мало ругаюсь на самом деле, просто делаю это смачно. Но должен сообщить, что порой гораздо страшнее сказать человеку без всякого мата: „А ну-ка иди отсюда!“ Идут. Потому что понимают: иных вариантов нет. Но я в последнее время очень ограничил свое общение с теми, с кем могут возникнуть даже мало-мальские контры, – стараюсь с такими вовсе не общаться…

Живет Градский в самом центре Москвы – в двух шагах от Пушкинской площади. Его квартира столь огромна, что два мелких йоркширских терьера смотрятся на ее бесконечных просторах, как две мухи на тарелке военного локатора. И только сам Градский вполне соответствует габаритам квартиры – он огромен. И не только душой.