Александр I

Нельзя с точностью сказать, что было на уме у Палена, если у него на самом деле был какой-то план, но вряд ли он связывал смысл слова «конституция» с понятием документа французско-революционного или американского стиля. Напротив, как представители бюрократии и знати, заговорщики искали способ увеличить власть центральных правительственных учреждений в противовес власти царя, учреждений, в которых они, конечно, служили и потому имели влияние. Пален и братья Зубовы являлись членами так называемого Непременного совета, образованного Александром 11 апреля 1801 года, «чтобы рассматривать и обсуждать государственные дела и указы». Этот Совет был наиболее важным учреждением в первые годы его правления и занимался обсуждением таких вопросов, как новое подтверждение Жалованной грамоты, роспуск Тайной экспедиции и вопрос о отношениях с Британией. Александром был приготовлен Наказ для провозглашения при учреждении нового Совета, который заменил бы Непременный совет и стал бы во главе центральной администрации. Есть несколько набросков этого Наказа, которые различались по определению компетенции Совета и его отношения к царю; один отводил Совету только консультативную функцию, в другом добавлялось право издавать законы. Так как даты различных планов не могут быть с точностью установлены, невозможно с уверенностью сказать, были ли эти различия отражением меняющегося баланса власти между Александром и заговорщиками. В любом случае, новый Совет не был создан до 1810 года.

Как бы там ни было, Непременный совет показал, что он мог занять независимую позицию в политике и был готов к разногласиям с царем. Это стало ясным, когда в апреле Александр поставил вопрос о присоединении Грузии к России. Грузия вошла в военный союз с Россией, и Павел объявил декрет о присоединении страны 30 января 1801 года. Анонимное решение Совета выражалось в согласии с этим. Недавняя публикация русского историка Сафонова, основанная на записях Совета, показывает, что Александр не разделял этого взгляда, но Совет отказался менять свое решение. В августе рапорт главнокомандующего русских войск в Грузии генерала Б. Ф. Кнорринга с комментариями графа Александра Романовича Воронцова и Кочубея, не согласных с присоединением, был представлен на рассмотрение Совету для дальнейшего обсуждения, но Совет своего мнения не изменил. Платон Зубов приготовил дальнейший меморандум для Александра о свободе присоединения, но и Новосильцев, и Строганов отклонили его аргументы. Несмотря на это, Александр («неохотно», как писал Сафонов) принял точку зрения Совета и утвердил манифест о присоединении Грузии 24 сентября 1801 года.

Отношения между Александром и Советом в первой половине 1801 года показывают, что последний не был готов безоговорочно разделять взгляды царя. Однако непохоже, что Александр в вопросе о Грузии испытывал свое влияние на Совет или что он серьезно его боялся. Зубов с уверенностью отстаивал свои взгляды, но к тому времени, когда Александр утвердил манифест о присоединении, Пален, самый могущественный из заговорщиков, ушел из Совета. Строганов заметил на встрече Негласного комитета 25 августа 1801 года, что Александр не уверен в будущем Грузии, так что, возможно, его действия просто означают, что он изменил свое решение. К концу июня 1801 года Александр в достаточной степени почувствовал свою силу и поддержку войск, чтобы открыто противостоять Палену и победить его. Уход Палена повлек за собой ссылку Панина, а затем изгнание братьев Зубовых. Генерал Беннигсен был также изгнан, но в отличие от остальных заговорщиков в 1806 году вернулся на службу.

Американский историк Мак-Коннелл в изгнании Палена видел поворот в правлении Александра. Согласно его интерпретации, большинство ранних либеральных указов и обещаний Александра были ему навязаны. После падения Палена поток либеральных указов замедлился и шаги к конституционным и легальным реформам прекратились. Более того, Мак-Коннелл утверждает, что печальный опыт Палена научил Александра осторожности в применении своей огромной власти в течение всего царствования. Хотя Пален действительно имел немалое влияние, Александр, по-своему понимая конституционную перемену и поставленные вопросы, поддержанные другими советниками, превратил весь процесс реформирована в единый комплекс, в котором Пален играл лишь незначительную роль. Изгнание Палена «наделало много шуму в Санкт-Петербурге» ^[41], но не привело к оппозиции Александру или к попыткам поднять павшего министра. В самом деле, процесс арендной реформы не остановился внезапно; «Права русского народа» (рассмотренные ниже), например, были представлены на рассмотрение Негласному комитету в августе и Непременному совету в сентябре, что было уже после падения Палена.