Александр I

Метод Лагарпа и содержание его уроков несомненно оказывали сильное воздействие на Александра; мальчик был очень восприимчив к влиянию своего наставника; на Константина же, который воспитывался в тех же условиях, эти занятия не оказывали заметного воздействия. Например, требования Лагарпа о том, что мальчики должны сами искоренять свои недостатки, углубили врожденную склонность Александра сомневаться в себе и анализировать свои поступки. С помощью так называемого «Архива стыда Великого Князя Александра» Лагарп публично напоминал своему ученику о его недостатках. Вот один отрывок, который он прочел всем:

Великий Князь Александр, настолько забывшись, что говорил грубые вещи, был выгнан, и, чтобы напоминать ему о том, что грубость непростительна, эта бумага повешена в его классной комнате как украшение.

Другой отрывок, написанный Александром в тринадцать лет, выглядит так:

Вместо того, чтобы удвоить свои усилия для извлечения пользы из тех годов обучения, что остались мне, я лишь каждый день становлюсь все более беззаботным, невнимательным и неспособным. Чем старше я становлюсь, тем больше я приближаюсь к нулю. Чем я стану? Судя по всему, ничем ^[12].

В нескольких случаях, и до, и во время своего правления, на словах и на бумаге Александр отмечал свою неспособность править. Его письмо другу, Виктору Кочубею, в мае 1796 года, в котором он также выражал желание избежать ответственности власти и поселиться на берегу Рейна, своим настроением похоже на строки, написанные для Лагарпа шестью годами раньше:

Невероятная путаница царит в наших планах. В таких условиях разве возможно такому человеку управлять государством, который не может справиться даже со своими недостатками? На это не хватит сил не только какого-нибудь человека, наделенного обычными способностями, как я, но даже и гения; а я всегда считал за правило, что лучше не пытаться сделать что-то, чем сделать это плохо ^[13].

Александр часто публично порочил самого себя, выказывая упрямство в отношениях с людьми, будь то члены его семьи, его советники или Наполеон; это была черта характера, которую трудно или невозможно было понять и преодолеть.

Александр был впечатлительным мальчиком и с энтузиазмом читал все, что советовал ему Лагарп; это формировало его взгляды на злодеяния деспотизма, а также осознание необходимости править в соответствии с законом. Читал он с огромным интересом, соответствующим своему возрасту и способностям; в десять-двенадцать лет это уже были философские книги, помогавшие осознанию необходимости законного правления и ограничения деспотизма; обучаясь различным иностранным языкам, он переводил произведения таких писателей, как Руссо, Монтескье и Гиббон. И хотя Александр от рождения был умен, он испытывал недостаток во времени и чувствовал, что ему не хватает усидчивости изучить эти идеи полностью. Тогда у него и появилась привычка, которой он следовал позже, оглашать свои взгляды, которые оставляли впечатление недооформившихся. Как заметил его друг польский князь Адам Чарторыский (который был представлен русскому двору Екатериной), «являясь Великим Князем, Александр не дочитал до конца ни одной серьезной книги, мозг его был забит неясными идеями, и де Лагарп не мог заставить его полностью осознать огромные трудности понимания и выражения этих идей» ^[14].