Александр I

Глава XX Кампания 1815 года. Вторичное вторжение во Францию Умеренность Александра по отношению к Франции. Он является их покровителем против алчности своих союзников

Я не стану подробно описывать кампанию 1815 г., ознаменовавшуюся с той и другой стороны военными подвигами и закончившуюся достопамятной битвой при Ватерлоо. Русский император приехал в Париж лишь по возвращении в столицу Людовика XVIII[151]. Всегда одушевленный самыми великодушными и миролюбивыми чувствами, Александр появился в Париже в умиротворительном образе посредника, старавшегося отразить удары, которые стремилась нанести Франции политика других держав.

В то время как полномочные министры составляли новый мирный договор, при весьма невыгодных для Франции условиях, Александр отправился в лагерь Vertus, на смотр своих войск в присутствии союзных государей. При этом он издал приказ, в котором, воздавая должное доблести русского войска, объявлял ему об окончании кампании и благодарил за усердную службу. Приказ заканчивался воззванием к Всевышнему, охранившему русское войско от сопровождающих войну бедствий и возвращающему его в недра отечества.

Жители Шампаньи собрались толпой в окрестностях лагеря, чтобы иметь счастье видеть прекрасного государя, которого они по справедливости считали своим истинным покровителем. Узнав, что французские дамы собрались в соседнем амбаре, чтобы присутствовать на смотру, государь послал им разных прохладительных напитков.

После смотра австрийский император и прусский король подошли к Александру, чтобы выразить ему свое одобрение по случаю прекрасной военной выдержки сорокатысячного русского войска, маневрировавшего в их присутствии с редким искусством и в величайшем порядке. Еще возбужденный произведенным смотром, император, держа руку на шпаге, с гордым видом отвечал обоим государям: «Я могу, если понадобится и если меня к тому принудят, в два месяца собрать здесь такое же войско в двести тысяч человек».

Государь хотел дать этим понять, что он готов с оружием в руках защищать Францию, буде союзные державы не захотят признать, что, если, с одной стороны, желательно, чтобы Франция вернулась к миру и спокойствию, не нарушаемому внутренними волнениями, с другой стороны, – политика Европы, ради общего интереса союзных государств, требовала, чтобы Франция оставалась великой и сильной державой. Благодаря деятельному и великодушному вмешательству Александра Франция сохранила свои прежние границы; но, чтобы удовлетворить строгие требования союзных держав, она принуждена была уплатить большие контрибуции и взять на себя содержание ста пятидесяти тысяч человек иностранных войск. Ошибки народов навлекают на них страшную ответственность; лишь время может изгладить следы ее. Император Александр также отрицательно отнесся к тому, что у Парижа отняли все произведения искусства, в различные времена завоеванные благодаря доблести французов. Весьма мудрая мысль, очень благоприятная для изучения искусств и для европейских художников, побудила Александра предложить, чтобы эти произведения искусств не рассеивались по разным странам, а продолжали бы украшать то здание, где они были собраны, причем он предлагал переименовать Луврский музей в Европейский музей. И нет сомнения, что Аполлон Бельведерский и Венера Медицейская нашли бы более поклонников в Париже, где собираются все знаменитые художники, чем в Лондоне, который притом имел не больше прав на них, чем Париж. Проект этот был отвергнут другими державами.

Император Александр был также принужден решительно воспротивиться разрушению Аустерлицкого и Йенского мостов. У него была слишком великая душа и слишком широкий ум, чтобы не почувствовать, что воспоминание о славе французов было связано не с одним только каменным памятником; но не всем было дано думать и чувствовать так, как этот государь.

Во время своего пребывания во Франции Александр постоянно старался оказать помощь ее жителям. Он потребовал список вдов, сирот и земледельцев, жилища которых были разрушены в течение войны; и все те, кто пожелал отправиться в Крым, получили от него вспомоществование и требуемые паспорта. Александр выказывал французам такое полное доверие, что он отказался от охраны, которую ему предлагали, говоря, что во Франции это бесполезно, что он считает ее дружественной страной. Кто-то в Париже пожелал знать, где остановился русский император, причем ему ответили: «Dans la plaine des Vertus, a l’Hotel de la Magnanimite». Анекдот этот несколько в духе романов г-жи Скюдери.