Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов

Мой Бизьям[330] иногда чувствует себя хорошо, иногда болеет, причиной тому зубки, они не режутся у него так легко, как хотелось бы. Он уже вырос и окреп, и приобрел с тех пор, как Вы его видели, множество милых и любезных свойств, например, он очень красиво подает ручку, когда его об этом просят; он смеется и узнает своих близких, в особенности любит он моего Мужа; последний, кажется, уже превзошел самого Себя в совершенстве, то есть я по-прежнему могу сказать, что он делает меня все более и более счастливой, Семья его относится ко мне все так же. Герцог вернулся из Дрездена, где он пробыл довольно долго, к нему вернулось хорошее настроение, которое его явно покинуло несколько месяцев назад. Он просил меня передать Вам, так же, как и мой Муж, тысячу нижайших поклонов. Я многое изменила в своей спальне: мне захотелось поднять Ваш бюст на высоту Пьедестала, то есть, чтобы сказать яснее, поставить его на пьедестал; кроме того конторка, на которой находились мои книги, превратится вскоре в род жардиньерки, по правде говоря, очень узкой, на которой будут располагаться цветы, а книги отправятся в антресоль, специально для меня сооруженную. Стул, на котором Вы обычно сидели, имеет теперь инициал A, дабы его не смешивали с остальными. Сплю я по-прежнему в диванной комнате. Я рассказываю Вам об этих вещах, Александр, потому что Вы интересовались моим маленьким хозяйством, и я чуть не забыла Вам сказать, что Герцог соблаговолил дать Принцу и мне различные советы, касающиеся управления нашими делами, и эти советы нам очень кстати. Когда все будет приведено в порядок, я Вам сообщу. Надеюсь, что Вы пребываете в добром здравии, Вы счастливы и довольны, прощайте же, любезный Друг, Ваш верный друг предан Вам целиком и полностью, не забывайте его и помните, что он принадлежит к числу тех, кто любит Вас сердцем и душою. Обнимаю вас, дорогой мой СОБАКА[331], от всего сердца. М.

____

Я узнала, любезный Друг, что Вы были так любезны, что вспомнили о моих дамах и сделали им подарки, которые уж прибыли в Берлин; Бог мой, вы слишком добры, я должна усерднейше поблагодарить вас от лица Графини Хенкель и всей этой молодежи, которая запрыгала от радости при известии, однако же в будущем не стоит так излишествовать. Кроме того, мне надобно все же Вас спросить, не сердитесь ли Вы порой на меня за то, что я докучаю Вам по разным поводам. Надеюсь, что нет; если мне необходимо ответить на одно из писем и в особенности на то, что не имеет адреса и написано лицом мне неизвестным, надеюсь, что Вы мне дадите об этом знать: я знаю, через кого оно было передано, и смогу тем же путем передать ответ. Еще раз, не сердитесь на меня, ПРОЩАЙТЕ, да хранит Вас Господь, сообщаю Вам, что только что были отпечатаны новые игральные карты, где в виде четырех Королей изображены четыре Императора, и Вы в их числе, так что можно умереть от смеха, вот они[332].

АЛЕКСАНДР – МАРИИ ПАВЛОВНЕ[333]

Санкт-Петербург,

1 апреля [1806 года].

Любезная Мари, любезный и добрый мой Друг. Невозможно описать то, что я почувствовал, получив вчера вечером печальную весть о страшной потере[334], которую Вы только что перенесли. Я ощутил весь груз Вашей боли. Словно я сам оказался на Вашем месте, словно сам испытал то же. Любезный Друг, и я пережил подобное, и я на собственном опыте знаю, чего стоят такие потери[335]. Да дарует Вам Бог необходимые силы, дабы выдержать удар, на Вас обрушившийся, да дарует он Вам утешение, в котором Вы так нуждаетесь. Мне хотелось бы самому Вас утешить, любезный мой Друг, но я знаю, как недостаточны в таких случаях слова утешения. Мы все очень обеспокоены Вашим здоровьем. В особенности я, который своими глазами видел, насколько хрупкая у Вас нервная организация. Любезная Сестрица, сердце мое не находит ничего лучшего Вам пожелать, кроме как призвать к смирению, какое только возможно, и возложить всю Вашу надежду на Бога.

Я очень виноват перед Вами, любезный и добрый мой Друг, не писав Вам уже наверное вечность, но я слишком хорошо знаю Вашу ко мне дружбу, чтобы опасаться, что Вы обвините меня в недостатке нежности к Вам, любезный мой Друг. Мои обязанности стали ужаснее, чем когда бы то ни было, а мое здесь отсутствие привело к такому скоплению самых различных дел, что я вынужден расчищать бумажный мусор до часу утра. Однако сейчас не время утомлять Вас всеми этими подробностями, в скором времени к Вам будет отправлен другой нарочный, и я надеюсь им воспользоваться, чтобы поговорить с Вами подольше. Прощайте, любезная Мари, Вы постоянно у меня в мыслях, а нынешний момент относится к числу тех, когда я дорого бы заплатил, чтобы оказаться рядом с Вами. Прощайте, мой добрый Друг, вспоминайте иногда Брата, который любит Вас от всего сердца и который как никто другой умеет разделять Ваши беды.

_______

Передайте от меня все самые добрые слова Вашему Мужу, Герцогу и Герцогине.

МАРИЯ ПАВЛОВНА – АЛЕКСАНДРУ[336]

Веймар,