Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Эта серьезная и непростая наука, судя по всему, дается ему легко. Он уже давно усвоил главные правила аппарата: надо хорошо знать начальство, его достоинства и слабости, если высовываться с предложениями, то в строго определенное время и в определенных дозах, умело признавать свои ошибки, правильно упаковывать предлагаемые проекты, вовремя отступать на заранее заготовленные позиции и всегда иметь союзников.

В интеллектуальном отношении он гораздо выше своих коллег, умнее своих руководителей. Но до поры это приходится скрывать, аппарат не терпит тех, кто выбивается из общего ряда.

Секретариат ЦК еженедельно рассматривает и принимает решения, связанные с открытием новых СМИ и работой старых: изменения в штатном расписании, повышение уровня зарплат и гонораров, допущенные ими ошибки, назначения редакторов. Агитпроп также регулярно докладывает о состоянии дел в книгоиздании и книготорговле, отчитывается о подготовке к Олимпийским играм ведущих советских спортсменов, выступает с предложениями о наградах…

Судя по архивным документам, к Отделу пропаганды у руководства ЦК особых претензий нет. Правда, иногда на Секретариате возникает разговор о том, что надо бы выделить печать в самостоятельный отдел. Вернее, так: создать два новых отдела — внешнеполитической пропаганды и печати.

17 сентября 1968 года секретари ЦК обмениваются мнениями относительно того, кто мог бы стать руководителем Отдела внешнеполитической пропаганды. В числе возможных кандидатов обсуждались кандидатуры Зимянина (главный редактор «Правды»), Мамедова (первый зам. председателя Гостелерадио), Лапина (гендиректор ТАСС), Замятина (зав. Отделом печати МИД), Краминова (главред газеты «За рубежом»), Иноземцева (директор ИМЭМО). Пришли к выводу, что наиболее подходящей кандидатурой является тов. Зимянин.

Тогда же Секретариат высказал мнение, что «создавать Отдел печати в этих условиях нецелесообразно»[47].

Кстати, и с образованием Отдела внешнеполитической пропаганды тоже в итоге решили повременить, такая структура в рамках ЦК под названием Отдел международной информации появилась лишь в 1978 году, а возглавил ее Л. М. Замятин. Что же касается М. В. Зимянина, то он через некоторое время из «Правды» перешел в ЦК, став секретарем по вопросам идеологии.

Секретариат наряду с крупными вопросами, касающимися проблем экономики, обороноспособности, культуры, идеологии, как это ни покажется странным, почти еженедельно обсуждает и всякие пустяшные дела, например учебные планы высших партийных школ, аморальное поведение партийных и комсомольских работников, секретари ЦК смакуют подробности из представленных отделами записок: кто сколько выпил, кто и что украл…

Такова партийная жизнь.

24 октября 1967 года на очередном заседании обсуждаются предложения МГК КПСС о переименовании ряда объектов в Москве — предлагается дать им имя «50-летия Октябрьской революции». Когда заходит разговор о том, чтобы так отныне называлась Манежная площадь, Яковлев подает реплику:

— Переименование Манежной площади не привьется в народе.

Его поддерживает Суслов, который вел заседания Секре-тариата:

— К тому же здесь есть проспект Маркса, с современностью эта площадь уже связана.

Проспектом Маркса называлась нынешняя улица Моховая.

Однако другие секретари ЦК — Устинов, Капитонов, Кулаков, Пельше — выступают за переименование. В итоге Секретариат принимает предложение Московского горкома партии, и Манежная площадь на двадцать лет исчезает с карт Москвы[48].

Да, к Агитпропу претензий в основном нет, но иногда и его руководителей старшие товарищи поправляют. Так, 2 апреля 1962 года заведующему отделом В. И. Степакову на заседании делают внушение: Отдел пропаганды не выполнил поручение Секретариата и не представил своих предложений в связи с ошибочной передачей на ТВ «Здравствуйте, Марк Семенович!» и неправильной фотографией, опубликованной в первом номере журнала «Журналист» за 1968 год.

Что касается журнала, то имеется в виду фотография, на которой маститый художник А. М. Герасимов позирует в мастерской на фоне своей знаменитой картины «Деревенская баня». Там изображены дородные русские крестьянки, естественно обнаженные, в легкой банной дымке. Картина как картина, она, кстати, висела на стене Третьяковской галереи и ни у кого претензий не вызывала. Однако нашлись внимательные читатели, в частности некая Мария Ивановна Симонова из города Куйбышева, ветеран партии, которые усмотрели в этом «распущенность и разврат» и поспешили сигнализировать в ЦК. Суслов велел разобраться.

Уже 5 апреля Степаков направляет «наверх» развернутую записку, где наряду с положительными явлениями в работе «Журналиста» отмечаются негативные тенденции. Руководители журнала, по мнению Агитпропа, давали слово авторам, высказывавшим пренебрежительное отношение к прошлому, были нетребовательны в отборе иллюстраций. В конце своей записки отдел предлагал объявить главному редактору Егору Яковлеву выговор и предупредить его о том, что в случае повторения подобных ошибок он будет снят с работы.