Александр II

В шестнадцатый день рождения Александра, когда ему объявили, что отец требует от него принесения присяги, он взволнованно воскликнул: «Не слишком ли рано?» Церемония была назначена на 22 апреля 1834 года в церкви Зимнего дворца. После службы Николай взял сына за руку и подвел к аналою, где Александр в присутствии придворных зачитал длинный текст присяги. В какой-то момент он запнулся, сдерживая подступивший к горлу комок, но справился с секундной слабостью и закончил чтение. Довольный Николай расцеловал его, по словам очевидцев, «в губы, глаза и лоб». Из храма процессия направилась в зал Святого Георгия, где наследник должен был принести присягу на верность армии. Множество людей в мундирах толпилось среди коринфских колонн из белого мрамора. Перед великим князем склонились знамена гвардейских полков. Военный оркестр заиграл новый императорский гимн «Боже, царя храни», сочиненный по заказу Николая I генералом Львовым.

Александр согнулся в поклоне, подавленный величием момента, еще не зная о том, что его любимый воспитатель Мердер только что скончался от сердечного приступа в Риме, куда он уехал подлечиться незадолго до этого. Не желая больше причинять душевные волнения своему легкоранимому сыну, император распорядился сохранить новость в тайне до следующего дня. Узнав, в конце концов, о кончине своего самого близкого друга, тот рухнул на колени и захлебнулся в рыданиях, зарывшись головой в подушки дивана. Когда один из присутствовавших, Юрьевич, попытался успокоить его, великий князь, всхлипывая, прокричал: «Не понимаю, как вы могли сдерживать до сих пор свои чувства и как я мог не догадаться о том горе, которое ожидало меня!» И, немного придя в себя, добавил: «Хотя вы поступили правильно, что ничего не сказали мне до церемонии». Он понимал, что с такой болью в сердце не нашел бы в себе сил принести присягу. Определенно, он не был готов к сильным эмоциональным потрясениям, которыми изобилует жизнь. Жуковский явно переусердствовал в стремлении развить в своем воспитаннике душевную утонченность. Во время поминальной церемонии, проводившейся по лютеранскому обряду, Александр вздохнул: «Я никогда не спрашивал у него, какова его вера, но он был человеком добрейшей души, достойным любви и уважения».

Еще три года обучения в соответствии с планом Жуковского, с экзаменами, расставленными во времени, словно барьеры на манеже. И неожиданно первый самостоятельный вылет из семейного гнезда. Согласно отцовской воле наследник престола должен был познакомиться со своими будущими подданными. Предусматривалось, что он будет отсутствовать в столице в течение семи месяцев и посетит тридцать губерний, проникнув даже за Урал. Его сопровождала многочисленная свита, в которую входили неизменный Жуковский и генерал Кавелин, заменивший Мердера. Жуковский сравнивал это масштабное предприятие с поспешным просмотром книги, в процессе которого глаз успевает схватить лишь названия глав. «Впоследствии, – пишет он, – великий князь подробно прочтет каждую главу. Книга эта – Россия».