Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей

При поверхностном взгляде сражение при Халкокари может действительно считаться незначительным — ведь число военных потерь не дотягивало до 50 человек! Но ведущий специалист по английским морским сражениям Эндрю Ламберт обратил внимание на то, что иерархия значимости сражений в Крымской войне была искажена в резуг ьтате преувеличенного внимания к числу их жертв. Это повлекло за собой перенесение центра тяжести на события в Крыму и, соответственно, инспирировало и само название войны. По мнению Ламберта, главным театром военных действий в Крымской войне было не Черное, а Балтийское море. Ведь Россия в любом случае пережила бы падение Крыма, а вот как насчет падения столицы? Эти рассуждения подводят нас к выводу, что финские сражения Крымской войны, несмотря на незначительное число жертв, были главным театром войны^{464}.

Но психологическое значение победы при Халкокари было еще более важным. Успех самостоятельных военных действий финнов поднял их веру в себя. Как писал приват-доцент, будущий сенатор и министр Вяйно Валин (Vaino Wallin, позже — Войонмаа, Voionmaa), благодаря победе при Халкокари воинственный пыл финнов достиг апогея^{465}. А кроме того, наконец-то для русской прессы нашлось что-то вдохновляющее, о чем можно было долго и восторженно писать, ощущая на своей стороне Бога, судьбу и историю. Вспомним, что за все время войны кроме сражения при Халкокари было только два события, столь же победных и пригодных для демонстрации успехов: Синопская морская битва в ноябре 1853 г. и захват Карса в 1855 г. Но в этих двух случаях, более масштабных в отличие от Халкокари, русские войска все же не сражались со своим главным и могучим противником — Англией, а били еще более консервативного и технологически отсталого, чем Россия, союзника Англии — Турцию. А для сверхдержавы своего времени, Англии, Халкокари был самым унизительным и печальным провалом за всю Крымскую войну. Командир британского Балтийского флота адмирал Чарльз Напьер (Charles Napier) называет это поражение «меланхолической катастрофой».

Теперь посмотрим, что писал по этому поводу полуофициальный рупор российского правительства, газета «Московские ведомости», в своем длинном рассказе о Халкокари в номере от 12 июня 1854 г. Эту статью целиком перепечатал также «Русский инвалид». Отметим при этом, что обычно для стиля обеих газет был характерен, как правило, деловой тон, лишенный экстатических и восторженных интонаций.

«Проехав почти вдоль всего Ботнического залива — от Або до Брагестада[32], я имел удовольствие лично убедиться в тех чувствах пламенной любви к государю и искренней привязанности к России, какими теперь переполнены все сословия в Финляндии, без различия народности. Прежде между вазасскими шведами можно было, хоть изредка, встретить остатки некоторой симпатии к Швеции; но буря настоящей войны решительно искоренила и последние эти остатки, наполнив сердца всех финляндцев единодушною преданностию к престолу. Бедствия войны научают ценить благодеяния мира: вот почему настоящая война могла так усилить привязанность финляндцев к России, под покровительством которой они наслаждались миром столь продолжительным.

Вместе с чувствами любви и преданности к Всемилостивейшему ИМПЕРАТОРУ (как всегда выражаются финляндцы) пылает в их душе ожесточение на англичан, которые, “как настоящие разбойники, нападают на беззащитные города, жгут частную собственность и идут против Веры Христовой, поддерживают турка!” Можно сказать, что англичане в Брагестаде и в Улеаборге[33] зажгли неугасимую ненависть к ним народа и что черные пятна пожарища останутся черными пятнами на имени англичан и тогда, когда на месте сожженных верфей будут красоваться новые верфи и корабли. Все жители желают драться с англичанами, “стрелять тетеревей”, как иные выражаются иносказательно»[34].

После этого текста следовал пространный рассказ о самой битве, в которую решил вмешаться даже сам Господь, наславший бурю, заставившую англичан отложить их выступление на один день. Это дало русским возможность успеть с доставкой легкой артиллерии из далекого гарнизона Baca (Vasa/Vaasa; на самом деле речь шла о гарнизоне в селе Нярпес/Narpes, по-фински — Narpio). Все происходило, как в сказке с хорошим концом, и закончилось громогласными криками «ура!», под которые уводили английских пленных и которые в финале усилились до еще более мощных восклицаний в честь императора^{466}.[35]