Александр II

Их флирт разворачивался на глазах императрицы. Вначале она забавлялась кокетством княжны, как-то раз ужаснулась, заподозрив двойную измену, но никаких решительно подтверждений тому не находилось. Княжна как будто играла с огнем, то заставляя холодеть и трепетать императрицу, то бурной лаской уничтожая все подозрения. Что у них было на самом деле, никто не знал. Масса людей утверждала, что она в связи с императором, и называла ее не иначе как «ле гранд мадемуазель». Но такая же масса людей горячо отстаивала обратное, и нельзя было им не верить. Сильным доводом второй партии было сохранение дружбы императрицы с княжной, их регулярные встречи и после замужества той с генерал-адъютантом Петром Альбединским, их переписка. Говорили, что Альбединский, как тонкая натура, не женился бы на девушке только потому, что она непродолжительное время пользовалась высочайшим расположением, ибо на столь непрочном основании нельзя строить карьеру.

Разрешить вопрос мог бы великий князь Константин, как-то днем во время прогулки по Царскому Селу встретивший брата Сашу верхом, а вслед за ним – Александру Сергеевну Долгорукую, также верхом, совершенно одну. «Заключение из этого нетрудно, – записал великий князь в дневник. – Больно».

Но и Александра Долгорукая наскучила государю. Приелось ее тонкое и язвительное остроумие, тяготила необходимость постоянно отвечать ей в тон, а мадемуазель слова в простоте не могла сказать. Нет, она была занятна, но и только.

Марию Александровну, вынужденно смирившуюся с увлечениями мужа, отчасти утешало то, что все увлечения были мимолетны, а после этих мимолетностей он все же возвращался к ней.

В августе 1857 года происходили маневры на Полтавщине. Штаб-квартиру императора устроили в поместье князей Долгоруких в селе Тепловка. Император жил в помещичьем доме, хозяева перебрались в один из флигелей.

Как-то теплым вечером Александр Николаевич сидел на веранде с адъютантами в ожидании ужина и увидел пробегавшую по двору маленькую девочку в голубеньком платьице.

– Ты кто такая? – притворно строго окликнул ее император.

Девочка подняла глаза на веранду и оробела.

– Я Екатерина Михайловна, княжна Долгорукая, – пролепетала она. – Я хочу увидеть государя.

– Ну иди сюда, он скоро придет, – позвал царь.

Он любил детей. А еще он никогда не забывал свою Сашеньку, так рано ушедшую из этой жизни.

Катеньку Долгорукую усадил на колени, напоил чаем и дал полную горсть конфет для нее и сестрицы Маши.

Этот вечер вспомнился ему, когда год спустя доложили, что князь Михаил Михайлович Долгорукий, безвольный и азартный игрок, умер, растратив все свое состояние. Александр Николаевич вспомнил теплый августовский вечер, смущенную черноглазую девочку и распорядился передать Тепловку «под императорскую опеку», а четырем сыновьям и двум дочерям покойного князя дать образование за государственный счет. В этом решении не было ничего необычного, такое случалось нередко в незаметно меняющейся России. Более чем вероятно, что Катю и Машу по окончании Смольного института ожидал фрейлинский коридор Зимнего дворца.

Часть II. Крестьянский вопрос

Над этой темною толпой

Непробужденного народа
Взойдешь ли ты когда, Свобода,
Блеснет ли луч твой золотой?…

Ф.И. Тютчев. 15 августа 1857 г.

Глава 1. Борьба с очевидным исходом

Жизнь продолжалась все та же, бедная на вид и великая лишь воспоминаниями о победах и утратах, но наступала эпоха великих перемен. Первые ее знаки были слабы и малоприметны, и ничто, казалось, не могло сломить устоявшийся порядок. Менялись всего только взгляды людей, такая малость. Случайные, казалось бы, действия чем дальше, тем очевиднее вели к пока неясной самим деятелям цели. Самым трудным оказался выбор между несколькими решениями, всегда несколькими, влекущими за собой многообразные, поначалу и не предполагаемые последствия. Это была тихая и никому неведомая каждодневная мука.

Летом 1857 года император Александр II прибыл в Эмс, маленький городок в Рейнской провинции Пруссии на реке Лан близ Кобленца. То была обычная неофициальная поездка, предпринимаемая ежегодно для принятия углекислых вод, положительно влиявших на работу желудка. Полезны были и ванны.

Космополитическая публика курорта с любопытством взирала на молодого императора, и это его подчас раздражало. Вскоре по приезде ему доложили, что среди русских находится посол во Франции граф Павел Дмитриевич Киселев, и Александр II направился навестить старого царедворца.

Он с детства питал доверие к людям, близким к трону. Доверяя им, он ожидал в свою очередь, их доверия и расположения, готовности служить верно и усердно. Он искренне не помнил, что год назад ощутимо пренебрег Киселевым, отправив его в Париж, тогда как все устремления старого министра были направлены на дела внутренние.

После любезных фраз о здоровье, о царских детях, о погоде и превосходном действии местных вод перешли к делам.